Выбрать главу

ВАЛЕРИАН БАТАЛОВ

Шапка-сосна

ПОВЕСТЬ

Перевел с коми-пермяцкого Владимир Муравьев

КОСТИК

По самой середине пыльной, вьющейся среди пожелтевших хлебов дороге, что вела из районного центра села Черемкова в деревню Шумково, шла девушка. В одной руке она несла чемодан, в другой снятые с ног туфли. Она шла неторопливо, посматривая по сторонам и улыбаясь своим мыслям.

Девушка думала о том, что еще совсем недавно она бегала через это поле по этой дороге в школу. За полем, вдоль заросшей зеленым ивняком Иньвы, раскинулись заливные луга. Она не один раз ходила туда косить и грести сено.

Направо, на возвышенности, темнеет лес. Там, на шутьмах — в молодом лесу, поднявшемся на заброшенных пашнях, — летом бывает видимо-невидимо земляники, малины, грибов. Когда шумковцы жнут на лесном поле, которое издавна называют Широкой поляной, то обычно приносят домой целые бураки малины и полные пестери грибов.

Возле Широкой поляны водится много зайцев и разной дичи — глухарей, тетеревов, рябчиков. Бывает, берешь ягоду или ищешь грибы, вдруг из-под куста — фыр-р-р — взлетит тетерев или глухарь. Птице и зайцам там живется привольно, есть чем полакомиться. Кругом лес, а посреди леса ржаное поле гектаров на двадцать.

Погруженная в свои мысли, девушка не заметила, как ее нагнала подвода. Услышав за спиной скрип телеги и дыхание лошади, она испуганно отскочила с дороги на обочину.

Старик отпустил вожжи. Самодур, встрепенувшись, побежал рысцой.

С полкилометра ехали молча. Затем старик, кашлянув, заговорил, не глядя на девушку:

— Всякий раз, как еду, кого-нибудь да подвезу. Не могу мимо проехать, когда человек пешком топает. Частенько попадаются и такие, как ты, из города, с чемоданчиком. Специалисты. Иной из них год-два поработает, а кто, глядишь, через неделю уже обратно катит: климат, говорит, здесь не по мне. Вот весной вез я одного парня. Крепкий, статный на вид. Языком работать куда как горазд! Пожил он в колхозе два месяца, потом собрал свой чемоданчик и в один прекрасный день — фью — обратно подался в город.

Девушка промолчала. Старик, подождав немного, повернулся к ней:

— А ты далеко путь держишь?

— В Шумково.

— Приезжая али тамошняя будешь?

— Шумковская, дедушка Ефим. Алексея Филипповича дочка.

— Алексея Филипповича? Варька? Смотри-ка, и не признал! Ведь недавно сопливой девчонкой была, а теперь, глянь, какая невеста! А я с весны почту вожу. Из Перми, что ли, едешь?

— Из Перми. Институт кончила, теперь работать в Шумковской школе буду.

— Слыхал, слыхал, что учишься. Отцу-матери письма от тебя приносил. Тятька-то твой похвалялся: на учительшу дочка учится, четырнадцать лет грамоту в голову набирает. Умная да толковая, говорит, она у меня.

Варя улыбнулась краешками губ.

У Горбатого лесочка дорога разветвлялась. Старик остановил лошадь, и Варя спрыгнула с телеги.

— Спасибо, дедушка Ефим.

— С богом, с богом, да поторапливайся: видишь, небо затягивает. Не зря парило целый день, дождь будет. Большой дождь.

Варя осталась на дороге одна. Теперь до дому ей было недалеко, лесочком не больше километра.

Когда Варя была маленькой, этот лесок казался ей большим, дремучим лесом. Она даже побаивалась ходить здесь одна.

С запада быстро надвигалась большая черная туча. Она уже заслонила низкое вечернее солнце и с каждой минутой все больше и больше затягивала чистое голубое небо. Стало темнеть.

Где-то за Желтым болотом сверкнула молния, и глухо зарокотал гром. Поднялся ветер. Варя прибавила шагу.

Лесок кончился, и тут же стали видны крыши Шумкова. На краю деревни у дороги росла высокая сосна. Шумковские избы по сравнению с ней казались маленькими, низкими. Эту сосну местные жители называли Шапка-сосна. Она и вправду издали напоминала косматую шапку, и видать ее было даже из Черемкова, за десять километров.

С незапамятных времен стоит Шапка-сосна здесь у околицы. Варина мать говорила, что эта сосна «божье дерево», поэтому она такая высокая, толстая и выросла одна-одинешенька посреди чистого поля. Шумковцы берегли сосну, никто не смел ее ни топором тронуть, ни сука обломать.

Варя прошла большие полевые ворота и увидела под сосной толпу деревенских баб. Они размахивали руками, толкались, громко кричали. До Вари доносились отдельные выкрики:

— Не уйдешь! Запомнишь шумковских!

— Будешь знать, как воровать!

— Ну, потише, потише!