Готовить ужин вместе стало нашей маленькой традицией. Я и не знала, что так легко расскажу ему и про маму, и про шарагу.
***
Я сегодня дежурный администратор. Нет, обязанностей у меня в этот день не убавилось, просто я ещё на переменах должна бывать внизу. А из шараги уходить последней. Вот и стою, как … Марк сейчас бы показал средний палец.
Мимо, как и положено красавицам, походкой от бедра продефилировала наша Инга. Слово бывшей танцовщицы, походка у неё — супер.
Подошла к зелёному ящику, вся такая «сама себе на уме», просунула в него сложенный листочек. И у таких звёзд бывают проблемы?
Если честно сказать, ребята из «Тайного совета» «пашут» как волы.
Аня на днях возмущалась:
— Некоторые на нас так подсели, что скоро нужно будет лечить их от зависимости!
Я засмеялась довольная.
А вообще-то, у меня от ребят появился секрет: Нина Владимировна согласилась вступить в наше тайное общество. Она уже разрулила несколько проблем, но просила никому, вообще никому, не говорить.
Я планирую подсунуть ей Людочку с её отношением к Никите Кузнецову.
Во второй половине дня ко мне заходит Тоня и признаётся, что они уже второй месяц с Русей снимают квартиру. На какие шиши?
Оказывается, Руся подрабатывает на СТО.
На следующий день приношу ей две банки варенья, малиновое и абрикосовое. Тоня варенье берёт неохотно —
ей нужно ещё найти для Русика объяснение: где она это взяла.
— А как мама отреагировала? — спрашиваю я.
Тоня пожимает плечами. Сердце моё сжимается.
«Он не пускает её к нам. И мы к ней не ходим», — говорит Тонина старшая сестра, красивая хрупкой, какой-то прозрачной красотой, третьекурсница нашего колледжа. Я давно заметила, что Тоня с Лизой не очень близки, а последнее время вообще не вижу их вместе.
— А вы, почему не ходите? — еле скрывая раздражение, говорю я.
Лиза пожимает плечами. Она не знает почему. Она об этом не думала. Походу, там и думать-то не чем. Позже я узнаю, что старшая сестра в прошлом году тоже побывала «замужем». Так, что-то там с мамой не в порядке. Узнаю про маму. Оказывается, мама, наконец-то, очень счастлива третьим браком. У Тони и Лизы разные отцы.
По-видимому, душа — синоним мозга, поэтому бездушные люди, как правило, скудоумны.
Если их не любила собственная мать, а бабушки у них не было, откуда же, скажите, Тоне и Лизе знать, что любовь — не придумки, она действительно есть? И всё это серьёзно.
Агата
Я задержалась с ребятами, а когда пришла домой, Степан уже готовил ужин без меня. Я уселась за столом на кухне у окна.
— Хочешь чего-нибудь перекусить? — предложил Стёпа.
— Нет, — я отрицательно покачала головой.
Степан молчал, а мне не хотелось говорить, только за тем, чтобы не было тишины. И мы почти не разговаривали. Мне нравилось смотреть, как он готовит.
Интересно, я ему хоть каплю нравлюсь? — подумала я, и тут он посмотрел на меня так… Ну, как будто подслушал мои мысли. А ещё эта его улыбка. Аааа!
Я отвернулась и стала пялиться в окно. Я теребила браслет-цепочку на руке и улыбалась в пустоту темного окна, чувствуя, что Степан смотрит на меня. Мне захотелось увидеть в зеркале, как выглядит моё лицо.
Степан выключил потолочное освещение и включил бра над столом. Затем подошёл и сел передо мной на корточки. Он посмотрел мне в лицо. Мы секунду смотрели друг другу в глаза. Затем я опустила свои и стала рассматривать его губы. Легкая улыбка коснулась их. Он протянул руку и убрал упавшую мне на лицо прядь за ухо. Затем взял мою руку и поднял меня. Мы стояли близко друг к другу. Я несмело рассматривала его лицо, оно было так близко. Я почти слышала, как бьется мое сердце.
Затем наши губы встречаются на короткое мгновение. Он целует меня коротко, но бережно. И тут же отстраняется.
Я пугаюсь, что это всё. Я не хотела, чтобы он меня отпускал. Касаюсь пальцами его лица. «Милый», — хочется сказать вслух, но мне стыдно. Чувствует ли он то же, что и я?
Степан постоял, как бы переводя дух, и снова прижался, уверенно и сильно, губами к моим, но тут же его губы снова делаются нежными. Затем он слегка откидывается и смотрим мне в лицо. Глаза его смеются.
Мне было приятно и стыдно…
Утро. Через шторы в комнату струится зимний солнечный свет. Мы с Полинкой просто лежим. Она привыкла к ранним подъёмам. А я не могу спать: у меня на репите в голове вчерашний вечер. В глубине души я понимала, что наши отношения не навсегда, что Степан — не мой парень. Я не хотела страдать, когда меня обязательно бросят, но я и не могла сама отказаться от него.