Выхожу из дома, во дворе, перед крыльцом, какое-то движение, а прохожу немного за дом и попадаю на уединенный «островок» внутри сада. Выбираю двухместные металлические качели, плюхаюсь в них и кайфую. Надо мной ночное небо. Ночное небо — великолепное зрелище.
Не знаю, сколько я так сижу, развалившись в качелях, когда слышу рядом:
— Подвинься. — Передо мной Марианна в каком-то клетчатом пледе. Я приподнимаюсь, усаживаюсь компактнее, освобождая девчонке место рядом.
— Смотри, какое небо. — Киваю вверх.
— Я думала, такие как ты вообще не способны испытывать хоть какие-нибудь эмоции, — говорит Марианна, улыбаясь одними глазами.
— Не нужно приписывать мне свои недостатки, — обиженно ворчу я и, молча, отворачиваюсь. Смотрю на газон. Снег на газоне от звёзд и бледных фонарей отливал голубым. Марианна подняла голову и долго смотрела на звёзды. Затем тихо вздрогнула.
— Замёрзла? — я распахнул куртку и одной её полой прикрыл девчонку. Марианка придвинулась ко мне, и мы сидели, прижавшись к друг другу.
Я, помнится, подумал, что какими бы разными ни казались люди, у них бывает много общего. Вот у нас с Марианной сейчас общие эти ночь и небо.
— Ты уже всё? Отработала!
— Нет, просто одна девчонка должна мне немного времени.
— А, понятно. Жаль
Марианна проводит пальцем по моей руке от плеча до запястья. Я рельефной мускулатурой не могу похвастаться, но рубашку перед девушками снимаю без стеснения…
Она к нему прикоснулась, он вздрогнул, по телу протопали стада мурашек — заезженный, то есть банальный, книжный эпизод, оказывается волшебным событием, когда происходит с тобой в реальной, обыденной жизни. Так вот Ваня, не стесняясь, сидел передо мной в кабинете и рассказывал:
—Марианна была так близко, что её лицо оказалось совсем рядом с моим. Её дыхание тёплым облачком дотрагивалось до моих губ, и моё тело покрылось мурашками, чёрт бы их побрал.
Тем вечером казалось, будто это происходило в другой реальности.
Мы были так близко, мне хотелось закрыть глаза и просто так сидеть с ней рядом. Захотелось погладить её как ребёнка по голове, а потом прижать к себе и сидеть так до утра. Но время её закончилось, и она побежала работать.
А я понял, что влюбился, в душе не веря, что это возможно.
А после тусовки я предложил довести её домой, но она отказалась, невнятно объяснив, что им с Лизой после работы нужно «всё сдать».
Я мог бы, конечно же, их подождать.
От этих Ваниных откровений я просто сползла вниз по креслу.
Выходит Ницше был прав, утверждая, что настоящий мужчина хочет двух вещей: опасности и игры.
— Нуу, это ты зря, — промямлила я. Уж мне-то было этого не знать!
Ошарашенный новизной чувств, Ваня не сразу осознал важность этого, наверное, как и любого неожиданного, события. И хотя это слово Ваня стеснялся произносить даже про себя. Звучало как-то высокопарно. Все, с ним происходящее, он в глубине души, воспринимал как судьбу.
А потом он вдруг испугался, и не пытался наладить общение с ней. Всё это время Марианна ничего не делала, но её взгляд говорит: «Чё зассал?»
— А потом случился этот кошмар, – проговорил он хрипло.
Да, это уже не про любовь.
— Тебе придётся пройти через это, — сказала я, глядя в сторону.
Мне не хотелось поворачиваться к нему. Я не могла встретиться с его глазами …
15.2
***
— Она выложила эти фото, как только Эрик за ручку прошёлся по шараге с Серебряковой.
— Да?
— Конечно. Она просто хотела, чтобы он приревновал. Чтобы не подумал, что она никому не нужна. Она как бы хотела сказать: Вот смотри, Эрик, кого я себе отхватила! — поясняла мне Людмила Игоревна.
Мы сидели с ней у меня в кабинете ошарашенные.
Да что там мы! Весь колледж был ошарашен этими фотографиями.
А шеф, говорят, рычал и стучал кулаками по столу так, что к нему до конца рабочего дня никто не заходил.
— А мне кажется, она в лице Вани отомстила всем парням, которых в тот момент люто ненавидела. Обиженные пытаются обидеть.
Не знаю, кто из нас был прав, но, когда на следующий день я встретила Марианну в коридоре, я посмотрела ей прямо в глаза и сказала:
— Порядочный человек никогда бы так не поступил. Но мы сами делаем свой выбор.
Эти фотографии, на одной из которых Иван Кириллович сидит за столом, пришибленно уткнувшись в тетрадь, а перед ним — Марианна в безбрежном декольте, а на другой — Марианна, прижавшись к Ване, смотрит в небо, а Ваня смотрит на неё так, как будто плевать он хотел на все эти звёзды, висели на чатах и обсуждались в колледже пару недель, но в историю шараги, я думаю, вошли на века.