Глава 16
Серебро
— Она мстит мне за то, что я свидетель её унижений или за то, что я никак ей не помогла? — спрашиваю я у Альки, собирая свои растрепанные волосы в пучок.
Мы сидим с Алькой в опустевшей столовой. За столом напротив — девчонки из Звериной «банды». Они что-то шумно обсуждают. Смеются во весь голос, и только Людка Улизко молчит и смотрит на меня в упор.
Людка Улизко только что срежиссировала очередную мерзкую сцену со мной в главной роли.
— Что за фигню она на себя нацепила? — первая реплика этой сцены,
рассчитанная на зрителя. И совсем не важно, что на мне одето, Людка брезгливо сморщилась.
— Отцепись! — Отмахнулась я от надоевшей до полного «не могу» одногруппницы.
— А это что за детская заколка? В ролевой игре у тебя роль малышки? — Людка упивалась своим остроумием.
Лорка Домбровская и Галка, как по мановению волшебной палочки появившиеся за нашими спинами, громко захихикали. Алька резко повернулась, выставив вперёд средний палец.
Людка Улизко неожиданно потянулась и дёрнула меня за заколку для волос в виде банта. Заколка расстегнулась. Волосы рассыпались.
— Ты в адеквате, блин? — Алька оттолкнула Улизку и с силой потащила меня к нашему столу. Но нам перегородили дорогу Домбровская со Зверевой. Они стояли и издевательски ухмылялись. Я без усилий могла прочитать их мысли.
Лорка Домбровская, в отличие от Улизко и Зверевой, была бы очень даже симпатичной, если бы не была высокомерно одержима какой-то злобой.
— Дешёвки! — буквально выплюнула она в нашу сторону.
— А ты думаешь, шестерка Зверевой — крутой статус?!
Сказав это, Алька спокойно отвернулась, прошла и села за стол, который мы обычно с ней занимали. Зверева злорадно улыбнулась ей в затылок. Я, естественно, проследовала за Алькой.
— От нас далеко не уйдёте! — проорала нам в след Домбровская.
Я, не оглядываясь, показала ей фак.
— А это ещё что за разборки? — В столовой неожиданно обнаружилась замдира по воспитательной работе.
По-видимому, финал сцены она захватила. И от увиденного слегка прифигела. Она закатила глаза, но тут же вернулась в обычное своё состояние — статус обязывал.
— Опять разборки! Как вы дальше собираетесь жить? Непонятно!— воскликнула Валентина Николаевна, обращаясь к Лорке Домбровской.
Но это всё эмоции. Как Лорка дальше собирается жить, явно было написано на её лице — жить она собиралась весело и легко…
Это был наш первый день в колледже. Мы стояли с Алькой у стены. Алька что-то рассказывала, а я с любопытством рассматривала ребят, заполонивших вестибюль. Если честно, я слегка волновалась. Высокая, спортивного телосложения девушка у окна мне кого-то напоминала. Но рассмотреть её через вестибюль было непросто, а пристально вглядываться — неудобно. Когда на первой паре Нина Владимировна знакомилась с учащимися, я обнаружила, что мы учимся с этой девушкой в одной группе. И за секунду до того, как преподаватель назвала её фамилию, я поняла, кто эта девчонка. Вот тогда мне и стало стыдно за ту семиклассницу, которой я была когда-то. Чуть позже мы обе с Людой сделали вид, что не узнали друг друга…
И ни разу потом никто из нас троих, ни я, ни Алька, ни Людка Улизко ничем не напомнили друг другу, что в прошлом мы — одноклассники.
С Людкой Улизко мы учились в седьмом классе. Она уже там была, когда меня перевели в этот класс. Её никто не унижал, я не помню, чтобы её преследовали или издевались. Она просто была изгой. Её не замечали. Смотрели сквозь неё. Я помню её пухловатые губы, такие тёмно-синие глаза. Симпатичные глаза, если бы это были не глаза Люды Улизко. И ещё — она весь год ходила в серой юбке и выцветшей синей водолазке. Не знаю почему, может, потому, что я была новенькой в их классе, но она «прибилась» ко мне. На перемене подходила и просто стояла рядом. На физкультуре старалась помочь, поддержать, подыграть — Людка была спортивной девчонкой, а я немного рохлей. Даже, когда мы стали общаться с Алевтиной Тихомировой, Людка в школе старалась, молча, присутствовать возле меня.
Я единственная в классе, кто говорил Людке Улизко при встрече «Привет!», единственная кто её о чем-то спрашивал, как-то с ней разговаривал. Вот именно, как-то. Я перекидывалась с ней словами, потому что было неудобно молчать, когда она неожиданно оказывалась рядом. Она как бы жалась ко мне. Вы удивлены, что она меня ненавидит? Да, я, кстати, тоже нет. Если меня сейчас приводит в стыд моё безразличие, почему Людка Улизко должна мне его простить?