Айгуль села верхом на Лёшину шею, схватилась за ручки M-240D и начала поливать длинными очередями мусор, который разлетался в разные стороны, а потом перерезала пополам две самодельные фанерные мишени.
Лёша, ведущий наблюдение через штатный перископический прицел, одобрил: "В целом, неплохо, принцип везде один и тот-же, что с пистолетом, что с пулемётом, хорошо, что ты это поняла. В коробе 200 патронов, кончатся - обращайся к Моххамаду, всё ясно? Теперь с тобой, мой арабский друг. Не тормози, но и не суетись, видишь контейнеры? В каждом по четыре снаряда. Сказал фугасные, значит фугасные, сказал картечь - картечь, ну и так далее. Вот смотри, тут ещё ракеты Lahat есть, надеюсь, не пригодятся, но хуй его знает. Сейчас потренируешься. Забирай, Паша, он весь твой".
Днём, проверив работоспособность всех систем, команда начала собираться. Все молчали. Почистив оружие и забив разгрузки рожками и гранатами, Лёша перекрестился и полез в танк, Паша последовал его примеру:
"Ну а ты Моххамад, можешь тоже помолиться своему Аллаху, может чем и подсобит. Тебе Айгуль, мне посоветовать нечего - кому молиться, теперь вообще непонятно. Поедем через тот блокпост, нас там уже знают, но ты, наш арабский друг всё равно будь готов попиздеть о священном джихаде с бывшими компаньонами. Садись в пикап и дуй за нами, будем подъезжать к блок-посту, Nissan спрячем".
Стремительно темнело, Меркава мягко пылила по грунтовой дороге, за ней, как привязанный, шёл NP-300.
"За что я люблю танки" - философски рассуждал Паша: "Так это за длинную базу - плавно идёт по любым колдоёбинам, а комфорт дело хорошее..."
На подъезде, перед самым поворотом, диверсанты заныкали пикап за песчаным барханом с колючими кустами вокруг, а юноша залез внутрь.
Наконец показались ворота блокпоста, увитые поверху колючей проволокой. Маххамад подвинул чуть в сторону компаньона и вылез на броню через люк механика-водителя. На блокпосту как будто все вымерли, но при появлении Мохаммада вынырнули из-за бетонных плит, приоткрыли ворота, и самый смелый бабай вышел наружу.
Юноша поздоровался с моджахедом и сказал: "Где радость в твоём лице, брат? Этот танк теперь наш, на нём мы будем громить неверных, ты что, не видишь священное зелёное знамя пророка?"
"А мы уже думали, нам пришёл конец" - признался воин аллаха: "Такую дуру нам не подбить, здесь ничего серьёзнее РПГ-7 сроду не было".
"А вот это удачно" - подумал про себя Мохаммад: "Значит обратно пробиться будет малость попроще".
А вслух сказал: "Открывайте ворота братья! Аллаху Акбар! Своим передай по рации, что мы едем на позиции, чтобы не пальнули сдуру".
Осмелевшие джигиты выскочили наружу и, стреляя в воздух, заорали свою привычную мантру.
Меркава протиснулась в ворота и, петляя между плитами, отправилась дальше. Проезжая через позиции, диверсанты слышали приветственные крики. Чтобы не сбивать позитивный настрой моджахедов раньше времени, Лёша высунулся наполовину наружу и приветственно махал воинам аллаха рукой, как когда-то бровастый Генсек. То, что танк миновал передовые позиции и углубился в тыл, похоже, вызвало явное недоумение, и Лёша скомандовал: "Ускоряемся", нырнув обратно в люк. Танк пропылил дальше и резко развернулся, встав между нефтепроводом и передовыми позициями, находящимися теперь на изрядном удалении.
"Так пацан, фугасные заряжены? Как расстреляю первую кассету, не тормози, продолжай заряжать: фугасные, кассетные, картечь, только бронебойные не трогай, танков у бабаев тут нет".
"Так точно!"
Лёша поймал в прицел ДЗОТ у насосной станции и, включив автомат слежения, распорядился: "Гони". Меркава стремительно помчалась вперёд. В ДЗОТе похоже, всё поняли, и тубус "Фагота" начал разворачиваться в сторону приближающейся израильской "Колесницы". Но танковая пушка плюнула огнём и на месте ДЗОТа образовалась воронка, а в воздух взлетели изломанные тела и измочаленная труба ракетной установки. Меркава поймала в прицел теперь насосную станцию.
"Выстрел".
Пушка бабахнула, и станция превратилась в огромный костёр, взрыв был такой силы, что даже через открытый люк диверсанты почувствовали жар горящей нефти, к небу поднимались клубы жирного чёрного дыма, сквозь который прорывались гудящие вишнёвые языки пламени. Вскоре начал рваться нефтепровод, секция за секцией, но Лёша, отличник боевой и политической подготовки, засадил еще два снаряда в виднеющююся между деревьями дальше металлическую трубу. Вскоре все пространство слева от танка оказалось охвачено огнём.