Всю эту тираду я выдала свистящим полушепотом, потому что боялась, что нас услышат. Но и паре, и девушкам надоело за нами наблюдать, и они занялись своими разговорами.
Отец понуро опустил голову, наверное, такие мысли тоже его беспокоили. Но продолжал упорствовать:
- Да нет, нет, не может такого быть... Бабушка случайно... Девочка не кричала, соседи бы услышали, значит, погибла сразу...
11.
- Дальше. Что было дальше? – на меня вдруг навалилась неимоверная усталость, мне так захотелось уйти и не выслушивать остальные детали.
- Мы ее похоронили.
У меня по спине побежали мурашки. Я вскочила из-за стола, чуть не перевернув его. Все взоры опять обратились на нас.
- Что-о-о? Вы закопали ее во дворе? – я сразу вспомнила полузасыпанный погреб. - Она еще там?
Я увидела недоеденное пирожное с прослойкой из клюквенного желе, и меня затошнило – показалось, что пирожное пропитано кровью.
Отец схватил меня за руку и заставил сесть.
- Ну что ты! Что ты! Нет, конечно. Мы положили тело и мячик в багажник, вывезли за город и там закопали. Она была такой легкой, почти невесомой… Несчастная девочка…
У него на глазах показались слезы.
- На обратном пути заехали на рынок и набрали всяких продуктов, чтобы соседи думали, что я отвозил бабушку за покупками, как обычно. Долгое время мы боялись, что все раскроется, я посоветовал бабушке побрызгать в доме и во дворе уксусом, чтобы собака не взяла след, но с собакой никто и не искал… Бабушка тоже переживала, совсем замкнулась, а потом, как ты знаешь, потеряла память. Видимо, ей было очень тяжело с этим жить, и мозг просто стер все воспоминания. Вот и все…
Все... Все? Мне хотелось орать, топать ногами, стучать кулаками по столу… Бросить ему в лицо обвинения в том, что сейчас происходит у нас дома, в страданиях Виты, в моих нервных срывах… Я уже открыла было рот, но тут же его захлопнула. Впервые за долгие годы я посмотрела на отца как бы со стороны. Передо мной сидел мужчина, которому не исполнилось еще и шестидесяти. Но он был похож на девяностолетнего старца: худой, сгорбленный, остатки волос вокруг лысины седые, лицо в сетке морщин, взгляд какой-то угнетенный… У меня защемило сердце от жалости. Бедный мой папочка… Ведь и ему пришлось нелегко. Двадцать пять лет живет он наедине с этой страшной тайной и чувством вины!
Я не стала ничего ему рассказывать, чтобы не расстраивать еще больше, а просто подошла, обняла, прижала его висок к своей груди, погладила по плечу.
- Ладно, пап, ты прав, давай забудем это.
В его глазах, которые он поднял на меня, была такая благодарность за прощение, что я заплакала…
Папа предложил меня подвезти, но я отказалась. И ему посоветовала ехать осторожно: он так переволновался. По дороге размышляла. Картинка сложилась полностью. Хотела было пригласить батюшку из церкви, чтобы он провел обряд очищения жилья. Ну, проведет, и что? Душа Дашеньки осталась там, где она умерла. Сначала ее лишили жизни, а теперь еще выгнать из того места, где она обитает? Ну уж нет! Ведь ребенок… Девочка…Ей хотелось играть, и она играла, чем могла – бусами, резиночками… Шарик оказался для нее настоящим подарком, а я его отняла… Она рассердилась и стала мстить. Мстить так по-детски…
Я надеялась, что правильно все поняла. Ноги сами понесли меня в «Детский мир». Я купила мячик. Не совсем такой, как был у нее, но похожий, яркий, с героями мультиков. Купила маленькую куколку с набором одежды. Купила стопку детских книжек с красивыми картинками. Напоследок съездила к супермаркету и выбрала у продавца несколько воздушных шариков, самых больших.
12.
В Витиных глазах читался вопрос: зачем ей все это, она же не маленькая? И пришлось выдумывать историю, будто мне встретилась старая знакомая, которая знала ее, Виту, в детстве, но не учла, что время летит быстро.