— Не хочу, мне и квартиры вполне хватает. То есть пока не хочу…
Приятный дядька-архитектор нам попался, и, я бы сказал, предусмотрительный. Он до конца лета составил несколько «типовых проектов» именно сельских домов — не таких, как наш, а на одну семью, причем проекты у него были «эконом-класса»: скромный домик (полутораэтажный) в районе шестидесяти метров у него по смете получался в районе десяти тысяч (плюс-минус тысячи полторы, в зависимости от материала крыши и «дополнительных удобств»), а самый дорогой, около ста двадцати метров должен было уложиться в двадцать пять тысяч. Ну, если по отпускным ценам Грудцинской артели стройматериалов считать, а если строить не из кирпича, а из выпускаемых на Ворсменском металлургическом шлакобетонных блоков, то и дешевле.
И народ в районе к осени начал всерьез задумываться о существенном улучшении своих жилищных условий. Но пока лишь задумываться: была во всем этом деле определенная загвоздка. Не финансовая, думаю, половина колхозников с легкостью бы заплатила нужную цену, но вот почему-то советское правительство решило, что в русских деревнях крестьянину дом больше шестидесяти метров вообще не нужен. И двухэтажный дом тоже не нужен, да и вообще баловство это: людям хорошо и просторно жить. В принципе, такой запрет мог привести (а в моей 'несостоявшецся истории и привел) к очень быстрому обезлюживании деревень и сел, так что я снова надел все свои награды и отправился в Горький. Один отправился, даже матери об этом не сказав. И Надюхе (как директору школы) не сказал, что уроки прогуляю, только на всякий случай Марусе сказал, что если меня взрослые искать начнут, то пусть сразу этой глупостью заниматься перестают: я вечером вернусь. И Маруся вечером мне сказала, что обо мне только Надюха и Маня Захаровна (которая у нас была классной руководительницей) у нее спросили.
А Сергей Яковлевич меня принял (хотя, судя по его физиономии был очень недоволен, когда я к нему в кабинет зашел), мы мило побеседовали, обменялись мнениями так сказать, и даже пришли к этому, как его… к консенсусу. Настолько к нему пришли, что домой он меня отправил на своем персональном автомобиле, а семнадцатого сентября вышло постановление обкома, в котором народу сообщались очень интересные вещи. Например, в постановлении говорилось, что ветераны войны, вернувшиеся с фронта хотя бы с одной правительственной наградой, имеют безусловное право на постройку личных домов с общей площадью до восьмидесяти восьми метров (я эти цифры из проектов товарища Ильгарова взял), а семьи погибших на фронте бойцов могут жилье себе в деревнях и селах строить вообще ни на какие лимиты внимания не обращая. Необходимость постановления (в этой части, касающейся площади строения) я Сергею Яковлевичу очень подробно объяснил, и он со мной в конце разговора согласился. А вот другие части — например о том, что семьи погибших бесплатно за счет областного бюджета могут получить для новых домов отопительные котлы и всякие трубы с батареями имеют право приобретать с приличной скидкой, он уже сам придумал. И что за отказ в продаже им этих товаров работники торговли будут строго наказываться, тоже сам.
Правда, в разговоре он сначала все же поинтересовался, а уж не о своем ли новом доме я так хлопочу — но я ответил, что как лауреат Сталинской премии я вообще могу себе дворец выстроить и никто мне в этом препятствовать не может, но вот то, что в Грудцино вдовы бойцов живут в халупах, мне спокойно жить мешает. И приехал я именно, чтобы совесть свою успокоить — ну, если получится.
Получилось, но что-то мне подсказывало, что я пока еще недостаточно о благе народа волнуюсь. И насчет того, чего изобретать не стоит, я, похоже, напрасно решил. Настолько напрасно, что после того, как постановление обкома прочитал, ночью очень долго заснуть не мог. А утром, снова проинструктировав сестренку, я опять поехал в Горький. И опять при всем параде: мне очень было нужно кое в чем убедить довольно серьезны дядек. И тетенек тоже…
Глава 3
В Ворсме, причем совершенно неожиданно даже для областного руководства, еще летом начала строиться новая электростанция. Причем не «игрушечная», вроде «электростанции ОТК генераторного завода», а большая, рассчитанная даже в первой очереди на установку двух агрегатов по пятьдесят четыре мегаватта. Немецких — их немцы теперь в СССР поставляли по репарации, так что и электростанцию немцы строили. Точнее, немцы ее строили потому что немцы просто были, но кроме тех, что прежде здесь строительством занимались, их завезли еще тысячи полторы, и электростанция строилась действительно очень быстро.