Маринка рассказала, что товарищ Ильюшин такое предложение сначала высмеял, а потом вообще отверг: ну не доверял он «лесорубам от авиации». Однако товарищ Чугунова, хотя и была «наивной блондинкой», уже наработала огромную пробивную силу — и идею внезапно поддержал лично товарищ Сталин. Поэтому Сергей Владимирович утерся, а я как раз и стал «жопой с ушами», так как Маринке поручили курировать переобучения смолян на двадцать первом заводе. Однако столь нетривиальным органом человека я пробыл все же очень недолго: сестренке Вовка решил существенно помочь и организовал на своем производстве «ускоренные курсы по работе с металлом». У него-то как раз нужный опыт (именно в переобучении) тоже появился: его подразделение (включающее уже четыре немаленьких цеха) перешло на выпуск новеньких и именно алюминиевых летающих поделок.
У него кое-какие детали для этих поделок стали изготавливаться почти по той же технологии, по которой раньше пропеллеры к бумажным самолетикам делались, то есть просто штамповались. Но не из обычного куска алюминия штамповались, а из специальных отливок — и Вовка решил и в Смоленске такую же технологию применить. Но для этого нужно было и могучие прессы изготовить, и, главное, формы для этих прессов — и возле Мызы как-то сама собой организовалась производственная артель, которая очень непростые формы и начала выпускать. Стоили они крайне недешево, зато артельщики их относительно быстро делали — и я закинул очередную удочку на Павловский автобусный. Наживка оказалась вкусной — и завод внезапно стал и поставщиком «комплектующих» на тридцатый авиазавод (где как раз самолеты Ильюшина и изготавливались).
А я всего лишь предложил на автобусы ставить «более удобные кресла». С алюминиевой рамой, откидные — то есть, в моем «будущем» понимании, обычные самолетные. Которые получились настолько легкими (ну и удобными), что Сергей Владимирович уже сам решил, что зря он с нижегородцами спорить затеял и теперь самолеты именно такими креслами и комплектовались. Просто потому, что в стандартной комплектации на двадцать семь мест вес всех кресел в салоне сразу уменьшился на четыре с лишним центнера, появилась возможность легко поставить кресла там немного поплотнее (настолько поплотнее, что теперь в самолет устанавливалось по тридцать три кресла), а стоимость машины даже с учетом «лишних» кресел уменьшилась почти что на восемь тысяч рубликов. Немного, конечно, но ведь уменьшилась!
Самое интересное тут было то, что пока никто, кроме павловцев, такие кресла делать просто не мог. Ни технически, ни — что было, пожалуй, поважнее — экономически. С «экономикой» все просто объяснялось: чтобы производство все же было неубыточным (то есть чтобы алюминиевые кресла оказались не дороже старых, со стальным каркасом) нужно было производить (и где-то использовать) минимум четыре сотни таких кресел в день. В автобусы примерно столько теперь и ставилось, ну, самую малость побольше — а завод легко мог и пять сотен кресел изготовить, и даже шесть, если народ поднапряжется немного. А Ильюшину для своих самолетов требовалось с десяток кресел в день, так что никакой «сторонний изготовитель» просто не требовался.
Что же до технической невозможности, то она обуславливалась не только сложностью пресс-форм и необходимостью использования не очень распространенных прессов, был еще один — причем именно технический — момент. Детали кресел штамповались из алюмо-магниевого сплава, который был достаточно мягким для штамповки всего пару часов после отливки, так что его и выплавляли непосредственно на заводе. И если с алюминием особых проблем не было (его все же очень много из Германии привозили), то с магнием в стране были проблемы. То есть проблемы были без магния — и вот их в Павлово сумели решить. Причем самым что ни на есть «тупым» способом.
В Поволжье, в Астраханской губернии, еще до войны были обнаружены огромные залежи бишофита, то есть хлористого магния. А в Павловском районе несколько «вольных артелей» (то есть юридически никак не оформленных групп сельских жителей вроде кишкинцев) успели понастроить себе в Мордовщиково «моторных лодок» грузоподъемностью тонн до пятидесяти, на который они иногда за солью на Баскунчак плавали, ну и за шерстью для выделки валенок. Но плавали максимум раз в год, и автозаводцы во время простоя этих «лодок» у мужиков их «брали в аренду». То есть Павловский райсовет просто организовал отдельную артель «рекоплавателей», которые по заказу владельцев лодок все им оттуда нужное привозили, а еще они же — уже по заказам автозаводцев — привозили бишофит.