Да и у строителей стимулов работать получше (и уж тем более сверхурочно) не имелось, а ведь у нас в области уже все поняли: народ нужно стимулировать, и не только почетными грамотами или даже медалями районного масштаба, а вещами очень даже материальными. Но у нас-то такие вещи были, а там…
А раз уж я людям пообещал помочь, то обещание нужно выполнить. Как всегда, при помощи языка. А еще при помощи наглядной агитации: мне Вовка Чугунов по два раза в неделю присылал фотографии собираемого на стапеле самолета Мясищева. Большие фотографии, примерно формата А3, и я с этими фотографиями (причем со всеми, начиная с самой первой, где на стапеле только пяток продольных балок уложено было) ездил по деревням и селам, рассказывал мужикам, какая у нас классная жизнь настанет, когда сотни таких самолетиков деревни с городами свяжут — а затем говорил, что такое счастье без помощи несчастных и рукожопых воронежцев нам придется еще долго ждать и призывал артельщиков тем помочь и показать им, из какого места руки на самом деле расти должны и как ими в новом (для воронежцев месте) пользоваться правильно. Потом, конечно, уточнял, что и в Воронежской области у людей и руки из нужного места растут, и головы у них варят — но там фашист вообще все порушил, и им — в отличие от смолян — просто помочь было некому. Но раз мы смолянам уже помогли и теперь умеем помогать куда как лучше прежнего…
Вообще-то в Воронежской области было очень паршиво с топливно-энергетическим комплексом: в самом городе (и в районе) только в прошлом году восстановили довоенную ГРЭС (и теперь на город, причем не только на один Воронеж, но и на Липецк) приходилось чуть больше пятидесяти мегаватт мощности. Хорошо хоть уголь с Донбасса туда поступал в нужном количестве, и дрова тоже заводились в достатке, ведь все отопление в городе было печным. Но на такой базе что-то приличное выстроить было крайне проблематично. А вот у нас, причем конкретно даже в Павловском районе, народ уже не только «научился помогать», но и многое другое научился делать. Да и не напрасно я много разного интересного рассказал Игорю Ивановичу Африкантову: Лаврентий Павлович действительно озаботился резким расширением Лукояновского карьера, и возле Итманово работы развернулись с невероятной скоростью. Там, конечно, еще добычу не очень скоро начнут, скорее всего ближе к осени — но уже и хромит из Лукояновского карьера позволил ворсменским металлургам начать выплавку простенькой нержавейки, а в Павлово на трубном уже и первые из нее трубы научились делать. А если взять эти трубы да правильно применить…
Поэтому в Воронежской области массовое строительство началось совсем не так, как ожидал тот же товарищ Жуков. То есть я все же постарался обещание, данное товарищу Косбергу выполнить, и сразу четыре бригады строителей стали в Воронеже строить четыре новых жилых дома. По «промежуточному» проекту, пока что в трехэтажном варианте: все же там и цемент свой имелся, хотя «без излишеств», и завод кирпичный работал. И электростанции золу и шлак производили, так что поменяв часть кирпича на ведущихся ранее стройках на шлакоземляные, наши строители смогли и эти, совершенно «сверхплановые» дома местными материалами обеспечить. Пока смогли — то есть пока «сельская артельная индустрия стройматериалов» в области не поднимется и помощью нижегородских артельщиков.
Но основные стойки оказались для областного руководства совершенно неожиданными. Все же Воронежская область — зернопроизводящая, а значит — и соломопроизводящая. А куда можно деть миллионы тонн соломы, у нас народ уже очень хорошо знал. И прекрасно знал, что солома, пропущенная через биореактор, превращается еще и в очень неплохое удобрение. Но главное — эта солома очень заметно улучшает местный топливно-энергетический баланс, так что первыми возле Воронежа (и возле Липецка тоже) стали подниматься огромные биогазовые заводы.
Поднимались и заводики поменьше, например кирпичные (причем самые конструктивно современные, работающие на перемолотой угольной пыли) или цементные (эти были попроще, но тоже оборудованные «по последнему слову». А двадцать четвертого июня в Воронежской области приступили к работе в студенческих стройотрядах сразу чуть больше десяти тысяч студентов и старших школьников. Между прочим, это куда как больше, чем просто дофига, ведь всем им нужно было зарплату платить. В среднем — по опыту прежних лет — студент нарабатывал более чем на тысячу в месяц — а в бюджете города на весь сорок девятый на строительство предусматривалось выделить всего чуть больше сорока миллионов. Но это было уже не моей заботой. То есть тоже моей, но я знал, кто мне поможет решить и эту проблему.