Я был уверен, что поможет, полностью уверен…
Глава 25
Тринадцать лет — это все же дата далеко не рядовая, это — время подведения каких-то итогов (надеюсь, что все же промежуточных, но уж как получится). Это — значимый юбилей, если хотите. Не дня всех людей, конечно, для большинства это обычный очередной день рождения мальчишки (или девчонки), но для тех, кого зовут Шарлатаном это дата очень солидная. Потому что эта некруглая цифра означает, что я прокоптил наше голубое небо уже восемьдесят лет.
Ну, чуть больше, однако считать недели и дни неудобно, а я уже привык к тому, что родился двадцать первого. И еще я предпочитаю все же думать, что сейчас я копчу уже немножко другое небо, а там, под старым, я еще, возможно, сижу на кресле-качалке в доме у дочери и играю с внуками. А может и вообще… но сейчас-то мне всего тринадцать! И в этом мире я точно снова не появлюсь: мой отец из прошлой жизни, как я смог выяснить благодаря Маринке (даже не представляю, каких трудов ей стоило это выяснить) поступил не в университет, а в Бауманку, а мамы в университете тоже не оказалось. Или она на другой факультет поступила — но в любом случае с отцом из «прошлой жизни» у нее встретиться уже не выйдет.
Да, мир сильно поменялся, но все же, по моему «единственно верному» мнению, недостаточно сильно. И я в общем-то знал, что еще следовало бы поменять, но вот как это проделать? Поступить в институт и стать знаменитым ученым, к мнению которого прислушиваются власти? Но если все пойдет в прежнем темпе, то я даже институт закончить к нужному времени не успею, а уж знаменитым стать — об этом и думать смешно. Пойти по партийной линии? Идея выглядит на первый взгляд довольно неплохо, но ведь я все еще просто пионер, даже до комсомола не дорос! Так что остается одно, а раз уже в свои тринадцать я могу с институтом вообще не спешить… А раз могу, то и не буду спешить, пока у меня и других дел хватает. Обязательств перед людьми, которые я на свою голову набрал…
День рождения мы в этом году не отмечали: именно тринадцатый день рождения на Нижегородчине предпочитали вообще никак не отмечать. Правда, несколько человек все же подсуетились с небольшими подарками, например Владимир Михайлович именно двадцать первого приступил к пробежкам своего самолета. Пока он именно по земле пробежал по взлетке несколько раз, в воздух его еще не поднимали — но и это был уже очень хороший признак того, что скоро в стране появится свой небольшой (и очень нужный, судя по объемам закупок «Зибелей» у немцев) самолет. Причем самолет у Владимира Михайловича получился гораздо меньше «немца»: на три метра короче и размах крыльев на семь метров меньше, а пассажиров в него влезало столько же и места пассажирские были куда как более удобными даже если на «Зибели» павловские кресла ставить. Ну а то, что этот самолетик можно было заправлять автомобильным бензином (да, «первого класса», но все же не авиационным) делало его лучше устаревшего все же германца вообще по всем параметрам.
Маринка как раз к этому времени окончательно распрощалась с работой в обкоме. Правда, когда она получила «новое распределение», то позвонила мне и очень долго ругалась на всех, в том числе и на меня: она-то рассчитывала перейти на работу на Ворсменский турбинный, а ее назначили главным инженером на Ветлужский авиамоторный. Так что мне пришлось срочно ехать в Горький (даже лететь, я опасался, что родственница в обкоме устроит погром какой-нибудь) и объяснять, что жизнь (и обком) ей просто подарок бесценный сделала. Часа полтора ей объяснял — и она в конце концов согласилась с тем, что да, это подарок, причем именно такой, о котором она всю жизнь мечтала. Конечно, Ветлуга — это город довольно провинциальный, а Маринке пришлось еще и шикарную квартиру в Горьком освободить, но провинция провинции рознь, да и с квартирой все оказалось не так печально, как казалось поначалу.
Полтора года назад, в начале сорок седьмого, товарищ Сталин инициировал программу строительства высотных зданий, причем строить их предполагалось не только в Москве, но и во всех крупных городах страны. Например, Лев Руднев, который составил план восстановления того же Воронежа, там такое здание в проект города заложил: горсовет именно в виде высотки и должен был когда-то подняться. Но хотя Ветлуга и не была именно «большим городом», в ней (как и в Красных Баках, и в Шахунье, которые застраивались теперь по проектам дядьки Бахтияра), свои «высотки» тоже выстроить намечалось. То есть в Красных Баках и в Шахунье их уже и строить начали — а в Ветлуге уже закончили.