А уж на бывших оккупированных территориях шансов что-то «ненужное продать» не было совсем: чтобы купить хотя бы минимальный набор мебели, семье требовалось бы месяц вообще ничего не есть. Причем, если бы у меня было время подумать, то я мог бы и догадаться, что по меркам даже восьмидесятых страна была просто нищей: завод в Красных Баках сейчас делал по полсотни машин в сутки, а граждане, причем тут уж действительно по всей стране, за те же сутки из покупали в пределах десяти штук. Да, машины продавалсь все, но основным «покупателем» были колхозы и разнообразные артели, которым эти машины требовались в производственных целях. А граждане с деньгами смотрели уже на достаточно дорогие зарубежные автомобили или на те же «Победы», причем как раз на «Победы» смотрели в основном презрительно: две трети выпуска их уходило в такси и использовались в качестве служебных машин. Уверен, товарищ Сталин и особенно товарищ Струмилин были бы счастливы, если бы население «Побед» больше покупало, они бы с радостью функционеров вообще на брички бы пересадили — однако простые граждане на покупку автомобиля оказались не способны. На вилки-ложки и даже на кастрюли из нержавейки люди деньги бы все же нашли, но на кастрюлях область не поднять.
Студентам тем не менее все заработанное выплатили — частью из фонда Комбината бытового обслуживания, частью и государственных резервов, и пока эти «студенческие» деньги на рынок не давили. Но ведь это временно, а даже если у меня получится всю запланированную мебельную промышленность запустить, ее продукция перекос по части ТНП не устранит: студент шкафы покупать не будет. А вот что бы такого студенту дать, чтобы эти денежки стерилизовать…
Чтобы найти крысу, надо думать как крыса, а чтобы понять, что нужно студенту, надо самому стать студентом. Но в этом году я с этим опоздал, да и не получится у меня стать именно «простым студентом». Не выдел я простых студентов с собственным «Опель-Капитаном», да что там автомобиль — у большинства студентов наверное второй пары штанов не было! Хотя теперь наверное, появится — но я к этому буду непричастен. Впрочем… еще-то немного времени у меня все же есть!
Четырнадцатого сентября и в Кишкино, наконец, был произведен пуск нового заводика. Наконец — потому что строили его без малого два года, ну, полтора. И строили его на том месте, где когда-то стоял наш металлургический гигант — вот только гигант был все же поменьше. То есть рядом с этим заводиком он вообще выглядел дровяным сараем рядом, скажем, с ГУМом, ну или рядом с Зимним. Потому что заводик — хотя и снова был сугубо «опытным», состоял из занимающего всю бывшую площадку «меткомбината» цеха «подготовки материалов (тут в основном только крыша была, а всякие бункеры и смесители никакими стенами по бокам не огораживались) и 'производственного цеха» шириной чуть меньше тридцати метров и примерно в четверть километра длиной. А внутри этого цеха стояла довольно небольшая туннельная печь для собственно плавки стекла и — главное — установка горизонтального разлива этого стекла. Ну да, после многочисленных пинков и взятия конструкторов «на слабо» они всю эту установку все же сделали. «Опытную», с нее стекло сходило шириной в четверть метра со скоростью около пяти сантиметров в секунду, но уже через пару часов после официального ее пуска народ что-то там отладил достаточно хорошо, чтобы продукция получалась абсолютно ровная. Внутри цеха еще очень много всякого оборудования размещалось: камеры для выдержки стекла, установки для разбивания обрезков стекла, чтобы потом его снова в шихту вернуть, много всякого другого, о чем я даже представления не имел. А вот собравшиеся на «открытие» специалисты — в том числе и с Павловского завода, и из Горького — представление имели. И если павловцы внимательно изучали саму флоат-установку, то, скажем, горьковчане в основном бродили вокруг печки, в которой — после «выхода на режим» — погасли газовые горелки. В конце концов один из инженеров со второго Горьковского стеклозавода не выдержал и поинтересовался у меня:
— Шарлатан, мне сказали, что это ты такую печь сделать предложил. А не слишком ли роскошно ради этого рядом элеуктростанцию держать? — и он показал рукой на стоящую рядом с заводиком ТЭЦ. Угольную, между прочим.
— Если печь греть газом, то теплопотери превышают девяносто процентов, а тут они меньше десяти процентов. Так что если газ вместо печи пустить на электростанцию, то вообще две трети электричества придется в сеть отдавать, так что такая печь выходит минимум втрое дешевле по топливу. Конечно, она посложнее в управлении, но у нас все управление автоматизировано, и мы модем и для вашего завода всю автоматику повторить.