Но в любом случае с металлом в округе лучше не стало, да и с рудой для заводика времена наступили не лучшие. Последние полгода руду туда вообще возили какие-то артели из-под Мурома, где нашли парочку «месторождений», в которых ее копать все же какой-то смысл имело. Но и там уже почти полностью руду из-под земли выгребли, а к лету поставки руды грозили полностью прекратиться. То есть другую, «традиционную» руду в Ворсму все же привозили, но теперь и полученный из нее металл так же централизованно забирали. Недалеко забирали, в область — но лично меня это все же сильно напрягало, так как у меня на местный металл были уже совсем другие планы. Хотя и не самые срочные, так что я решил, что «подумаю об этом завтра», а пока занялся делами совсем уже приземленными.
И первым делом сделал Маринке новую коляску. То есть сначала я сделал (на этот раз почти целиком сам, только мне каркас в Богородске шавровой кожей обшили, и на этот раз все же за деньги) новую люльку, точнее креслице для малышки от года и лет так до трех. Хорошее креслице, с трехточечными ремнями безопасности (замки для них мне все же отец изготовил, там очень непростая работа по металлу требовалась). А потом, сообразив, что старую коляску Маринке скоро снова будет нужно для нового малыша использовать, просто пошел на ГАЗ и там уже серийную коляску купил, точнее, только одну раму для нее. Меня сначала там хотели послать — не туда, а в магазин, где готовые коляски уже продавались, но я заводчанам показал новую люльку, и мне новая рама с колесами вообще бесплатно досталась. Совсем новая, и даже с новыми колесами: на заводе все же решили, что ставить на детскую коляску тяжелые чуть ли не отлитые из чугуния колеса несколько опрометчиво, и на колясках появились колеса легкие, со спицами, так что теперь коляска почти полностью соответствовала еще не появившемуся ГДРовскому «оригиналу». Разве что резина на колесах была еще черная, и окошки «исчезли».
Я Маринке коляску сделал как раз с окошками, вот только пленку пришлось взять другую. Думаю, что в моей юности там ставили такой же пластик, из которого потом стали бутылки делать, но его, похоже, еще просто не изобрели — и я поставил пленку, которую мне Вовка достал с Борского стеклозавода: там с такой делали триплексы для самолетов. Пленка эта была очень мягкой, почти как долго ношенная ткань какая-нибудь, да и быстро она пожелтела и помутнела — но через нее все же можно было и за ребенком следить, да и малышка могла головой крутить, стараясь разглядывать окрестности. Но когда пленки вообще никакой нет, то и без пленки коляска годится: все же лучше такая, чем никакая. А так коляска стала даже чем-то ближе к «оригиналу»: по какой-то причине теперь и люльку, и колпак обшивали вельветом…
Из-за новой коляски я в Горький несколько раз съездил, и в последнюю поездку купил несколько очень полезных в быту предметов. Немецких, то ли «репарационных», то ли уже послевоенного производства, но когда я их увидел, то просто удержаться не мог. Это были миксеры, причем точно такие же, какой был у моих родителей «в прошлой жизни»: из розового в мелкую белую крапинку карболита, просто надеваемый на любую стеклянную банку (судя по длине «вилок», не меньше чем на восьмисотграммовую). Конструкция была проста до безобразия: под красивой крышкой была примитивная планетарная передача с карболитовыми шестеренками, венчики («двузубые вилки» квадратного сечения) выглядели вообще литыми, правда не чугунными, а скорее стальными и никелированными — но все равно на них следы форм из как будто крупного песка были хорошо заметны. Эти венчики вставлялись в соответствующие гнезда на пружинных защелках и чтобы их снять, нужно было на хитрые кнопочки нажать. Продавались эти миксеры в небольших коробках в разобранном виде и, похоже, даже в магазине никто не понял, как их собрать и зачем эта штука вообще нужна, так что даже продавщица, когда я их покупал, спросила у меня, а знаю ли я, зачем их покупаю. Я сказал, что знаю, даже одну коробку открыл и показал ей как машинка работает, после чего с гордым видом (и шестью миксерами) отправился домой. Один миксер я маме купил, по одному тете Маше и тете Насте, еще один Маринке в подарок (а коляску я считал не подарком, а «обещанной помощью»), еще один Настюхе и один про запас, просто от жадности. Деньги у меня были (я как раз в редакции зарплату за два месяца сразу получил), а запас карман не тянет. И, приехав домой, я первым делом покупку вымыл и сделал Марусе настоящий гоголь-моголь, на глазах у сестренки сделал. Это, конечно, было серьезной ошибкой, но что сделано, то сделано, а то, что теперь дома яйца будут очень редким лакомством… в конце-то концов в деревне яйца и купить нынче нетрудно…