— А если человек должности соответствует…
— А тогда, оказывается, у товарища Кириллова к такому человеку претензий не возникает. Мне Лаврентий сказал, когда он кое-что в Ворсме проверял, что его чуть ли не любимая поговорка звучит, что человек может быть полным говном как человек, но если он приносит пользу стране, то пусть себе воняет: проветрить помещение нетрудно. И, что самое интересное, даже полное говно рядом с Шарлатаном почему-то очень быстро вонять перестает.
— Опасаются, что он их обидит больно?
— Нет. Но знаешь, когда к тебе десятилетний мальчишка относится снисходительно…
— Причем имея на то полное моральное право… спасибо, теперь я понял. И понял, почему именно от него такие круги расходятся.
— Какие круги?
— Трудно так сразу сформулировать… но я попробую. Я бы сказал, что от него расходятся круги уверенности в себе. И эволюция его воздействия на окружающих тоже очень интересна. Сначала он что-то очень простое сделал сам, те же кабачки в корзинах выращивать или червяков разводить — сам сделал и сказал окружающим «смотрите, это же очень хорошо, делайте так же». Люди сделали…
— И увидели все, что это хорошо. Извини, продолжай, мне это очень интересно.
— Потом он стал делать то, что в одиночку сделать уже не мог, но те, кто уже убедился, что он полезные вещи придумывает, ему помогли. Сначала, как с самолетиками, родственники, соседка помогла ему самолетик военным показать, затем — это когда он у себя в огороде стал газовую станцию строить, на соседнем заводе помощь оказали: всем стало просто интересно, насколько полезным станет его новое изобретение. К делу уже и ученые подключились, тоже подтвердили, что это хорошо — а когда его придумки, причем все подряд, оказались очень полезными и многие помогавшие ему люди тоже были по достоинству отмечены, даже легенда родилась, что все ему помогающие получат высокие награды. И некоторые даже и из-за корыстных соображений ему помогать стали в надежде на награды, но большинство просто ему поверили. То есть поверили, что Шарлатан пурги не гонит. А еще многие уже поняли, что для того, чтобы ему помогать, нужно самим усердно потрудиться, и руками потрудиться, и головой — но потом всем станет лучше.
— Ну-ну…
— Вот тебе и нуну: поначалу многие их тех, кто ему помогал, скажем, бескорыстно, считали, что они делают то, о чем их мальчишка просил и, как ты сам верно заметил, думали, что в случае неудачи или неприятностей каких он их от неприятностей как раз защитит. Но позже поняли: он-то их может и защитит, но работу-то ведь они делают! И делают ее превосходно! Сами делают, разве что изредка у него спрашивают, а не ерундой ли они занимаются. И чем дальше, тем реже спрашивают: на том же Павловском автобусном машину на конвейер рабочие и инженеры сами поставили, а мальчишка им своим уже огромным после Сталинской премии авторитетом помогал уговаривать других людей тоже что-то для завода самим сделать! Да, какие-то идеи он им подкидывал, но ведь большей частью не свои, а о которых прочитал где-то, а теперь и окружающие его люди, причем уже и по всей области окружающие, занялись тем же: читают, смотрят, что им пригодиться может, кто им помочь в работе способен, сами между собой договариваются. Теперь и в Смоленской области от него круги пошли.
— Так уж и от него!
— От него. Я случайно узнал, почему горьковчане решили шефство над Смоленщиной взять. У Чугуновой муж был из Смоленска, так ее малыш наш уговорил такое шефство организовать чтобы в Смоленске в память о ее усопшем супруге улицу назвали!
— Я не думаю, что это достойная причина, и если так…
— Причина… лично я убежден, что это он лишь повод для Чугуновой такой выдумал. Причем больше, чтобы отвлечь ее от мыслей тяжелых, а на самом деле это получился повод для того, чтобы вдохновить горьковчан на дополнительную, но очень важную для всей страны работу. И с поиском родни кампания туда же направлена: горьковчане сейчас сверхурочно трудятся не чтобы побольше денег заработать, хотя и не без этого, а чтобы вновь обретенным родственникам помочь! Мощнейший, между прочим, стимул оказался…
— Стимул — это ты верно заметил. Кстати, о стимулах: я как раз хотел тебе дать посмотреть докладную Горьковского обкома о результатах перевода небольших артелей на централизованную бухгалтерию, там вроде очень интересно получилось: за три недели одним росчерком пера и усилиями двух бухгалтеров город наполовину увеличил количество доступных стройматериалов. Но там как раз про стимулы интересно: к докладной приложено обоснование, как раз Шарлатаном написанное, и он отметил, что для русского человека в любой работе важны два фактора: как его работу оценят окружающие и насколько это принесет пользу своей семье. А если эти два объединить, то уровень стимуляции вырастет вообще на порядок! То есть если работа будет людям полезны и в семье достаток вырастет, то работать люди будут уже в разы лучше.