Когда я пришел с результатами своих размышлений к тетке Наталье, то мне осталось радоваться лишь тому, что я сумел ее так сильно развеселить. Но ее народ все же не просто так уже седьмой раз подряд в сельсовет выбирал: тетка еще раз мое предложение обдумала, затем собрала собрание мужиков (не кишкинцев, а в Грудцино, Долотково и Фроловском) и на этом собрании мое предложение народ принял. Оба принял, а так как я еще тетке Наталье притащил сметы, оставшиеся от строительства в Ворсме, то немедленно к реализации его и приступил.
Отец, после того как я ему выложил свою идею, задумчиво мне сообщил, что меня в детстве очень мало пороли, но затем, с теткой Натальей поговорив и с архитектором нашим, взял на работе отгул и — вместе с теткой — отправился в Горький заказывать нужное оборудование. Еще с ними два милиционера из Ворсмы в город поехали, потому что тетка везла туда собранные с мужиков почти двести сорок тысяч рублей, а отец еще девяносто из «премиального фонда». Я почему все это знаю: они и меня с собой взяли, причем я в город ехал «при параде», весь увешанный орденами. Потому что, по их мнению, отказать столь знаменитому на весь Союз молодому человеку в Горьком уж точно постеснялись бы. Однако мои ордена и моя сияющая физиономия только в Сормово пригодилась, да и то лишь на проходной — а с руководством заводов (их три было) тетка Наталья договорилась вообще за полчаса (на каждом). Зато именно сормовцы все оборудование для завода кирпичного привезли в Грудцино к концу июня (и, думаю, ради этого и потрудились ударно, ведь на ящиках рабочие даже написали, что это «подарок нашему Шарлатану ко дню рождения». Ну, немного, конечно, с днюхой они подзадержались, но все равно было приятно. А в десятых числах июля первая кирпичная печка новенького заводика уже заработала.
Грудцино для строительства кирпичного завода было выбрано потому, что рядом с селом была очень хорошая глина, для кирпича очень хорошая, правда кирпич из нее получался не «традиционного» темно-красного цвета, а светло-бежевый и, по словам того же дядьки Бахтияра, на постройку многоэтажных домов негодного. То есть наш, в два с половиной этажа, из него еще строить было все же можно, а раз можно, то из него и строить начали. И строился дом исключительно быстро: дядька Бахтияр договорился там у себя, чтобы строили его немцы. Так что все строительство нам обошлось лишь в двенадцать тысяч, которые отец заплатил «за рабсилу» и тысяч в двадцать за стекло для окон, металлошифер, трубы и батареи, а потраченные на постройку «артельных заводов» деньги ему впоследствии (причем решением общего собрания «пайщиков») должны были вернуть. То есть там все вложенные средства всем пайщикам должны были вернуться в течение года, причем с учетом того, что сами пайщики изрядную часть продукции заводиков вообще бесплатно получали (как, собственно, у нас и вышло). А «Шарлатану за придумку» артельщики еще и все перевозки отдельно оплатили…
Еще «пайщики» постановили, что тетке Наталье новый дом они тоже бесплатно выстроят — ну а проект ее нового дома я дядьке Бахтияру оплатил, но там вообще копейки были. Он вообще денег за него брать не захотел, но я настоял:
— Дяденька, ты вот сам подумай: если ты будешь проекты бесплатно делать, то к тебе прибегут за такими не только все мужики района, но и из соседних районов подтянутся. Так что нужно сразу стоимость твоей работы установить, причем установить такую, о которой все знают. А узнать они откуда смогут? К нам прибегут с расспросами, к тетке Наталье. Я-то, может, и навру, мне нетрудно — а вот тетка Наталья никогда не врала и врать не станет.
— Это ты, малыш, верно говоришь. Но тогда мне нужно деньги за работу с нее брать, а не с тебя.
— Глупости говоришь, ты деньги не с меня берешь, а с артели. Артель постановила, что ей дом бесплатно встанет, значит он встанет бесплатно. Но у артели сейчас денег вообще нет, а у меня есть — и с артелью я потом уже рассчитаюсь. Кстати, а себе в Ворсме ты не хочешь нормальный дом выстроить?