С этой мудрой мыслью я пошел, как и всегда, в детский сад. А там, собрав «команду» ребятишек постарше, сообщил матери, что мы теперь идем учиться в школу. Она, конечно, посмеялась, а затем, что-то видимо придумав, сказала:
— Ну идите. Но если вас учитель выгонит, вы с ним не спорьте, а сразу возвращайтесь.
Наивная селянка! То есть это я исключительно мысленно произнес, а вслух сказал «Спасибо, мама!» И мы всемером потопали в школу. Школа вообще-то располагалась на другом конце деревни, но дошли мы быстро. Правда, сразу в нее ломиться не стали, дождались перемены…
Со школой в деревне все было непросто. То есть и раньше было непросто: учителем работал парень из Богородска. Будучи правоверным комсомольцем конца двадцатых, он, когда партия сказала «надо», немедленно ответил «есть» и, закончив месячные учительские курсы, стал учителем в Кишкинской школе. И жил он в течение учебного года в здании школы, а на лето уезжал в Богородск, к матери и сестре. До начала своей учительской карьеры он работал столяром, а в результате вся кишкинская молодежь (включая девчонок) с деревом работать умела довольно неплохо, а вот с остальным… Впрочем, читать и писать он детей все же обучал, и считать все выпускники Кишкинской школы первой ступени не только до ста, а даже до тысячи, и многие умели даже цифры в столбик умножать и делить «уголком» — и вроде всем этого хватало. Потому что мальчишки после окончания этой школы в большинстве своем шли в какие-нибудь ФЗУ, а девчонки… девчонки сильно по разному. И всех такое положение дел удовлетворяло.
Но этим летом учитель еще в июне записался добровольцем в Красную армию, а о том, что деревня без учителя осталась, народ узнал лишь в последних числах августа. Узнал, собрался, посовещался — и на освободившуюся должность «глас народа» назначил Надежду Ивановну Векшину. Надьку Векшину, шестнадцати лет от роду, которая чуть ли не единственная из всех деревенских девчонок закончила семилетку в городе. Ну да, читать и писать она умела хорошо, да и считать наверняка уже до миллионов научилась, а вот все прочее… Однако тетка Наталья ее немедленно записала на заочный курс в педучилище, и теперь в школе детей обучала эта девчонка. Вероятно, с большим успехом: в большинстве своем в деревне дети в школу шли в восемь лет, заканчивали ее кто в двенадцать, а кто и в более старшем возрасте — и вот справиться шестнадцатилетней девахе с великовозрастными балбесами было не очень-то и просто. По крайней мере, когда она вышла на перемене на свежий воздух, в ответ на мое сообщение она лишь кивнула. Потом, правда, до нее что-то, вероятно, дошло и она переспросила:
— Ну-ка, повтори, что ты сказал?
— Надюха, мы пришли учиться в школе, давай, записывай всех нас. Только побыстрее, сейчас перемена закончится…
— Шарлатан, мне твои шутки не нравятся, так что возвращайтесь в детсад!
— А я и не шучу, нас мама из сада отпустила и отправила как раз в школу.
— Она что, совсем спятила? Мне еще только малышни в школе не хватает!
Малышня в рядок стояла на краю дороги, школьники побежали играть во двое и довольно громко галдели, так что наш разговор уже в паре шагов слышно почти и не было — и мы с Надюхой были «акустически вдвоем», поэтому я понизил голос и сказал:
— Дура ты, Надька! У тебя первоклассники все читать и писать уже умеют, а это я их научил. И другому тоже научу, буду тебе помогать. Половину школьников возьму, тебе уже первый и второй класс учить и не придется, а со старшими я тоже договорюсь и порядок наведу.
— Это ты серьезно говоришь?
— Конечно серьезно. Мама и тетка Наталья же понимают, как тебе трудно учителем быть, вот и придумали, как полегче тебе сделать.
— Ага, полегче! У меня сорок два человека, они уже в комнату с трудом помешаются…
— Сегодня у нас пятница, завтра мои малыши к школе как следует подготовятся, а с понедельника первый и второй класс будут учиться с восьми до двенадцати, а третий и четвертый с часу и до пяти. И в комнате даже посвободнее станет. Ну, чего расселась, иди, записывай нас в школу!
Мама тому, что нас все же в школу взяли, очень удивилась, и даже немного расстроилась: все же я ей в саду действительно много помогал. Но спорить не стала: Надюха-то по документам числилась «директором школы» и ее полномочий хватало и на прием детей, и на установление расписания занятий. К тому же я ей пообещал в школе только до обеда учиться (а на обед вместе со своими новыми одноклассниками все равно в сад приходить — по крайней мере до Нового года: дома-то на них никто уже обеды не готовил). В целом, мы с мамой «разошлись мирно», а тетке Наталье о таком изменении в «системе образования» вообще никто не сказал. Зачем, у нее и без того забот выше крыши!