Как раз в начале октября деревенские тетки закончили добычу торфа, и даже немного его перевезли в деревню. В виде плохоньких брикетов перевезли: перетащили туда парочку наших «кирпичных прессов». Конечно, на пароме много не навозишься, но то, что привезти успели, использовали только для проверки: сможет ли электростанция на таких работать. Выяснили, что сможет, только очень плохо — а чтобы она хорошо работала, эти рыхлые брикеты нужно еще по два в кирпичный пресс запихивать и еще раз прессовать. А так как у нас в деревне теперь самым сильным человеком осталась только тетка Наталья (муж ее тоже вроде мог брикеты улучшать, но тогда кто будет котлами-то управлять?), она целыми днями на электростанции и крутилась. Туда еще по тетке из каждой деревни приходили, каждый день приходили, чтобы «плохие» брикеты в прессы укладывать…
А в середине октября в деревню к ней приехала машина военная. Я как раз из школы домой шел и увидел, как немаленький такой старшина лупит в двери ее дома. Подошел, вежливо поинтересовался:
— Эй, дяденька, ты чего двери-то ломаешь? Не видишь разве: нет никого дома.
— А где хозяева-то? У меня приказ посылку ей доставить, а времени ждать у нас нет.
— Так доставляй, положи вон под дверь, у нас никто ее не сворует.
— Такую под дверь не положишь, — и он кивнул на кузов полуторки.
— Но, положи во двор, я сейчас ворота открою…
Старшина и два бойца выкатили из кузова две здоровенные железные бочки и закатили их под дровяной навес во дворе. А на мой вопрос он ответил:
— Приказано доставить две бочки бензина для мотоцткла и масло… Сураев, куда ты масло дел? Забыл? Я сейчас тебе забуду, неделю сесть не сможешь! Вот, масло тоже сюда ставим. Мальчик, а ты письмо хозяйке отдать можешь? Письмо не простое, приказ ей из военкомата… велено в почтовый ящик не опускать, да и не вижу я тут ящика никакого…
— Давай, дяденька, письмо, я обязательно передам. Как она вечером вернется, так и передам…
Военные дядьки уехали, а я просто зашел в тетке Наталье в дом и хоткел письмо ей на стол положить. Однако конверт оказался незаклеенным…
В конверте был специальный ордер на мотоцикл, удостоверяющий, что у тетки Натальи этот мотоцикл не может быть ни для нужд армии взят, ни для любой другой цели никем и ни при каких условиях. И пописан этот ордер был командующим Приволжским военным округом.
Еще в конверте была записка, которой военком сообщал тетке, что ей «бензин нужнее», а если и этот кончится, то пусть в Павлово заедет, там ей еще дадут.
А третья бумажка заставила меня напрячься: на ней,напечатанной на бланке какой-то «горьковской комиссии», тетке предлагалось некоего «Владимира Васильевича Шарлатана» доставить (именно доставить!) в Горьковский обком партии в понедельник третьего ноября в одиннадцати часам утра…
Глава 13
Весь октябрь погода держалась около нуля и паром в Павлово ходил без перерывов. Так что на телегах было можно торф возить — и его возили, причем на «нашей» торфоразработке постоянно (вахтами) трудились по два десятка женщин. Правда теперь большей частью туда торф прессовать катались тетки из других деревень, ведь электростанция четыре деревни током снабжала, и все бабы в этих деревнях прекрасно понимали, что не работая там хрен они зимой электричество у себя увидят. А торфа до холодов тетки накопали уже очень много, просто потому что для трех десятков отнюдь не дистрофичных женщин накопать даже четыре тонны этого торфа можно было даже «работой» не считать, а ведь туда чуть попозже и грудцинские бабы приехали! Вообще-то рядом с Грудцино имелись и «свои» небольшие болотца — но там и торфа было куда как меньше, и копать его было не так удобно, а насчет холодов зимой тамошний народ все сам понимал прекрасно. Поэтому в Заочье и на прессовку торфа много баб выехало, а грудцинские мужики запрягли в телеги всех своих лошадок и организовали вообще «транспортную эстафету»: часть мужиков торф возила от разработки до Оки, на пароме переправляли только телеги (без лошадей), а другая группа мужиков эти же телеги с другими лошадьми гоняла между Павлово и нашей электростанцией.
Ну и к своей электростанции тоже, но к нам они гораздо больше торфа возили, просто потому, что лошадь с телегой от Кишмы до Павлово и обратно за день успевала пройти, а вот до Грудцино — уже нет. Потому что это было лишних десять километров пути, и этих десяти хватало, чтобы лошадь в дороге уморить. Так что грудцинские выстроили возле нашей станции несколько больших сараев-хранилищ и торф туда складывали, а на их станцию оттуда топливо возили две лошадки слабосильные, древние, ни на что иное уж не непригодные — но так как их электростанция сжигала килограммов десять брикетов в час, лошадки эти с задачей справлялись.