А тетка Наталья ругалась буквально матом на нового первого секретаря (я сам случайно такое услышал) за то, что кроме нас в Заочье торф вообще никто не копал. Топлива в городе не хватало просто катастрофически, для населения дрова аж с Унжи везли на дровяных баржах, но и их половину промышленность забирала — а вот наладить добычу того же торфа никто не собирался. Потому что торф накопать-то было нетрудно, даже лопатами и приданными лопатам бабами, как показал кишкинский опыт — но вот вывезти его без, допустим, узкоколейки было почти невозможно. На пяток деревень — возможно… некоторое время, а к концу октября и это превратилось в огромную проблему. Потому что резко сократилось поголовье доступных лошадей, и если в конце сентября торф таскало два десятка только грудцинских лошадок, то в конце октября там осталось всего шесть лошадей, считая и трех кишкинских: из колхозов всех пригодных лошадей забирали в армию…
Наших лошадей не забрали. Во-первых, потому что они вообще нигде не учитывались: колхоза-то в деревне не было, а лошади и как «частовладельческие» не учитывались, так как были в общей собственности жителей деревни. Во-вторых, в армию не брали жеребят, лошадей старых и жеребых, а у нас Зорька уже разменяла двадцатник, а две других (и тоже отнюдь не молоденьких) оказались жеребыми. Ну и на годовичка нашего никто не позарился — но он-то пока и в работе использоваться не мог.
Так что на торфе теперь работали старые клячи, но и с ними до ноября удалось топлива на электростанцию нашу завезти почти что на год вперед, так что тетки в деревне теперь чувствовали себя относительно уверенно (в плане электричества), да и «продовольственную программу-минимум» выполнить удалось. Потому что весь сентябрь и октябрь все деревенские дети очень тщательно зачищали леса от грибов и ими же в основном и кормились. То есть и сами грибами питались (включая детсадовцев, чтобы «побольше картошки на зиму сберечь»), и отцов своих ими же на работе обеспечивали. А самым популярным блюдом в деревне были буквально до конца октября кабачки, тушеные с грибами: сами-то кабачки перестали плодоносить еще в конце сентября, но плоды в подполах еще с месяц продержались. И как раз к концу октября все хозяева свои «кабачковые башни» разобрали, землю растащили на грядки, на которых в следующем году планировалось картошку сажать — и «сельскохозяйственный год» на этом закончился. Вместе с последними грибами в лесу…
А «зимний стойловый сезон» для меня и тетки Натальи начался с поездки в Горький. И поехали мы с ней в город по железной дороге: несмотря на войну, движение поездов из Павлово в Горький шло по довоенному расписанию, разве что на линии теперь бегал единственный паровоз, причем даже не дореволюционный, а вообще из девятнадцатого века. Но несмотря на древность, бегал он очень шустро и в одиночку успевал выдерживать расписание. Мне какой-то попутчик, сам, вероятно, железнодорожник, рассказал, что эти паровозы до революции были чуть ли не самыми быстрыми в России, а уж с двумя вагонами он мог и до ста двадцати километров разогнаться. Ну, не знаю, может и мог, и вполне возможно, что и разгонялся: вагон мотало иногда так, что мне двумя руками за скамейку держаться приходилось. Но и на Казанском вокзале мы оказались «точно по расписанию», без нескольких минут восемь — а чтобы не сидеть в углу на скамейке и не трястись в ожидании визита в Кремль, мы с теткой прошлись по Сердловке, на людей поглядеть и содержимое магазинов поизучать. Ну, поизучали: товарное изобилие, естественно, пропало, а то немногое, что еще в продаже оставалось, продавалось только по карточкам. Причем исключительно горьковчанам, все приезжие могли смело идти боком. Без карточек только книги и газеты продавались, еще чернила (в брусках, ализариновые, их потом нужно было самостоятельно в воде разводить) и карандаши — но карандаши в продаже были только простые, «химические» и красно-синие. Я себе четыре таких карандаша купил (то есть красно-синих), и не купил больше только потому, что тетка сказала, что на обратном пути мы снова сюда же зайдем и купим в магазине карандаши вообще все. С тетрадками оказалось хуже, их тоже только по карточкам продавали. То есть если бы они в продаже были, то и продавали бы по карточкам…
Еще мы зашли на рынок — но и он на тетку произвел удручающее впечатление. Там продавали исключительно грибы, в наших местах именуемые «черным груздем». Ну, в принципе да, эти до самых морозов в лесах росли, хотя не особо и густо — но тетку не сами грибы в тоску ввергли, а цены на них. Впрочем, покупать они грибы точно не собиралась, а цены — с ними все и без посещения рынка понятно было. А в продуктовых магазинах (которые мы тоже посетили, исключительно в качестве туристов, обозревающих местные достопримечательности) тетка обратила внимание лишь на то, что даже соль — и та по карточкам продавалась. Тоже в принципе понятно, ведь ее в города возить нужно было, а теперь все дороги железные военными грузами заняты, не до соли сейчас…