Ну так вот, Вовка рассказал, что фашист этих самолетиков боится до одури, как только где-то на фронте они летать начинают, так немцы танки с этого участка вообще убрать стараются. Он не просто так похвастаться решил, а в ответ на вопрос, за что получил орден «Знак почета». Еще он рассказал, что фашист все ж таки допер, как самолетики из дробовиков сбивать, но избытка дробовиков у него пока не наблюдалась — и поэтому, хотя летом Харьков нашим отбить не удалось, немцы в своем контрнаступлении Оскол так форсировать и не смогли. Да, невелика речка этот Оскол, но форсировать его под градом самолетиков оказывается просто невозможно…
Еще он рассказал, что немцы за пульт управления самолетиком награду какую-то объявили, то ли в двадцать пять, то ли в пятьдесят тысяч марок — сказал, что у него дома даже листовка такая немецкая валяется. Ну да, пусть с пятью кнопками на джойстике — это действительно «ноу-хау» высочайшего уровня для нынешнего времени. Не потому что конструкция сверхсложная а потому что до такой концепции пока еще никто в мире не додумался. Так что пока самолетики определенную пользу приносили. И бойцы советские их очень любили: как самолетик взлетает, то немцы только по месту пуска его и стрелять начинали — а догадаться, что оператор сидит на сотню метров в стороне от стартовой катапульты, пока не смогли.
Собственно, Вовка и орден (второй, первый — «Звезду» — он получил, когда его «группа испытателей» из шестнадцати человек за десять минут по два танка на рыло сожгла) получил не за то, что полсотни инвалидов у него в цеху клеили по сотне самолетиков в сутки, а как раз за изобретение этой катапульты. Простой как три копейки: там холостой патрон от винтовки стрелял порохом в цилиндр с поршнем, поршень уже сжимал воздух в трубе с другим поршнем, который самолетик и запускал, причем довольно плавно. Катапульты эти тоже на двадцать первом заводе делались, правда уже не в его цеху, и делали их вовсе не инвалиды…
А в Ворсме на заводах инвалидов стало уже немало: с фронта довольно много их приехало. В основном все же не нижегородских, народ большей частью был кто из Белоруссии, кто с Украины — то есть из мест, которые еще под немцами были. Но заводчане и таким рабочим рукам были рады, все же планы буквально с каждым днем увеличивались, однако большое количество инвалидов в городе своих проблем добавило. Проблем с жильем в первую очередь, ведь инвалидам многим на традиционное нижегородское крыльцо просто подняться было очень трудно: здесь издавна крыльцо делалось узким и без намека даже на перила. А в многоквартирных домах было еще сложнее: после невысокого относительно крыльца у подъезда нужно было еще подниматься ступенек на шесть-семь до уровня первого этажа. Соседи, конечно, всегда были готовы помочь — ну а если соседей просто нет дома?
Мне о проблеме отец рассказал, когда в очередной раз домой смог на выходной выбраться. На заводе мединструментов выходные для мастеров в принудительном порядка устанавливались, потому что мастер, работая без отдыха, начнет гнать брак, да и станкам нужно обязательно профилактику делать. И в районе начальство это понимало (в Тумботино тоже завод вообще по воскресеньям почти замирал), так что раза три в месяц отец целый день проводил дома. И вот он и рассказал за обедом (матери, не мне), что «есть хорошие мастера среди инвалидов, но как их на завод взять, непонятно, ведь в городе их просто жизни нет». А на следующий день ко мне за очередным «изобретением» приехала Маринка.
Я уже знал, что «Юный шарлатан» она вообще в одно лицо издавала, и знал, что должность ее называлась «второй секретарь райкома по работе с молодежью» — то есть позиция была достаточно солидная. Поэтому я, вместо рассказов о том, как делать очередное «мое изобретение», поехал с ней на генераторный завод (который, кстати, и моторчики «конструкции Василия Кириллова» делал) и там изложил свою незатейливую мысль про электрические подъемники для инвалидов, которые несложно в любом подъезде установить. Идея главному инженеру генераторного понравилась, ведь на заводе тоже рабочих не хватало просто катастрофически, поэтому мы в Ворсме почти весь день провели, беседуя и с архитектором, и с инженерами-технологами, и с рабочими. И с приглашенными на совещание инвалидами тоже. Маринка даже на поезд в Павлово опоздала, так что я ее спать уложил у себя в подвале — и ей это очень понравилось. Не потому что в подвале, а потому что здесь она полночь спокойно сидела при свете лампочки и что-то так важное писала, а ее никто за это не ругал…