В сентябре поспел подсолнух и женщины в доме его с огорода быстро собрали. Подсолнухи на огородах в деревне все выращивали, а еще немного подсолнухов сажали на поле за деревней — но и там им сильно не увлекались. А в деревне обычно под подсолнух занимали с сотку огорода, и причина мне была понятна: семечки тут использовались в основном для добычи масла, а масло все же не ведрами на кухне тратится. В деревне у многих были свои собственные прессы для выжимки масла, небольшие (и почти у всех — «самодельные», то есть их на заводе главы семей для себя делали), винтовые. И работали они просто: в них засыпались прожаренные семечки (очищенные, конечно), кто-то крутил ручку (такую же, как на мясорубке), и из носика с другой стороны вытекало масло. А когда ручку крутить становилось уже невмоготу, ее крутили уже в другую сторону и когда пресс «открывался», из него вытаскивалась «таблетка» жмыха, после чего процесс повторялся. Все вроде просто, но не настолько просто, как людям хотелось: масло это, если его тут же в ледник не поставить, где-то через месяц прогоркало. В подполе оно прогоркало месяца через два, в леднике могло и до весны продержаться Оно и понятно: из пресса масло выходило мутное, в нем и остатки семечек были, и, что портило масло больше всего, фосфолипиды. Которые, кстати, в воде очень неплохо вроде бы растворяются…
Масло у нас дома по очереди давили все взрослые женщины, кроме бабы Насти, конечно. Ну и я бросился им помогать: после крупорушки на семечках все же иногда оставались части шкурок, и я аккуратно их от семечек отрывал. Так себе помощь, но все же помощь, так что никто против нее и не возражал. Но я-то не просто так помогать бросился, появилась у меня задумка…
Масло из пресса собиралось в большую миску (по мне — так в небольшой тазик), а затем его через воронку разливали по бутылкам. И я, дождавшись, когда тетка Настя (не баба Настя, а жена дяди Николая) куда-то отошла, налил в очередную бутылку примерно на три четверти свежеотжатого масла, затем налил в нее полкружки воды (мне ее как раз тетка Настя и подарила на первый день рождения), заткнул бутыль пробкой и начал ее трясти изо всех своих «годовалых» сил. Тряс долго, ровно до тех пор, пока в баню, где все это происходило, не зашла уже баба Настя:
— Что же ты делаешь, ирод ты окаянный!
— Масло мою, — о том, что я воды в бутылку долил, она еще не знала.
— И чем ты его моешь? — рассмеялась бабуля.
— Водой, чем еще-то? Ты же мне, когда я испачкаюсь, водой руки и ноги моешь, и лицо водой, потому и масло я водой мою.
— Дурачок! Как можно масло водой мыть? Оно же жидкое! Руки-то твои не жидкие, их вымыть нетрудно…
— А масло мыть трудно, потому что жидкое. Но если долго его так трясти, то оно отмоется.
— И вся грязь в нем же и останется.
— А не останется: вода с грязью вниз уйдет, а чистое масло вверху останется.
— И когда вода уйдет?
Я поставил бутылку вниз пробкой в свою корзину (не «навозную», мне отец для грибов уже другую сплел):
— Завтра уйдет. Только надо это в загнеток поставить: в тепле масло жиже становится и быстрее с водой разделится.
В общем, баба Настя пороть меня все же не стала, и корзину с бутылкой в загнеток поставила. А на следующее утро аккуратно бутылку из корзины вынула и увидела бурый осадок возле пробки, затем тонкий слой воды (мутной какой-то), а поверх воды абсолютно прозрачное масло:
— Ты смотри! И в самом деле масло отмылось! Вот только как его теперь оттуда достать?
— Пробку открыть немножко, подождать, пока вода и грязь вытечет, а потом масло через тряпочку в воронке процедить. И оно теперь до следующего лета чистое такое простоит даже в подполе не испортится!
— Вот уж шарлатан у нас какой вырос, как есть шарлатан!
— А если масло промыть и в четверть его вылить на отстой, то много чистого масла получится потихоньку сразу слить, а потом остаток как сейчас снова в печке продержать в маленькой бутылке…
Баба Настя на меня посмотрела как-то… с интересом, затем повернулась к матери:
— Анька, ты смотри, что твой шарлатан-то придумал! И ты масло-то попробуй: у него и вкус другой даже. Надо будет бабам рассказать…
— Ага, потом Настя с Валькой тебя поедом есть будут: ведь бутылки-то им трясти придется!
— Потрясут, потом еще спасибо скажут! По весне так еще и пирогами в благодарность завалят!
— Если масло еще быстрее не испортится!
— В том году, или нет, в третьем году Николай из города бутылку казенного принес, у них на заводе давали — так оно и прозрачное такое же было, и до самого лета не испортилось. Только казенное-то дорогое, а если у нас такое же бесплатно получится, то это же сколько денег-то сберечь выйдет!