Ко мне в середине сентября еще раз приехала Маринка и мы с ней долго говорили по поводу содержимого новых выпусков «Юного шарлатана». Она предполагала сразу два номера печатать, но оказалось, что весь материал можно и в один запихнуть: описание технологии производства коробок для яиц поместилось на пяти страничках, а на оставшихся уже я расписал, как «сильно сократить расход торфобрикетах в доменках». Вообще-то очень простое решение: в торф перед брикетированием подсыпать угольную мелочь, причем уголь брать древесный, выжигаемый в ретортах из веток и прочих древесных отходов на лесосеках — и как раз описание процесса получения «веникового угля», как это назвала Маринка, и занял почти все оставшееся место. Я еще заметил, что можно и крошку каменного угля использовать (о чем, впрочем, народ и без меня знал и даже такие брикеты массово производились уже), но я это «заметил» с «эдаким намеком»: крошки-то такой было немало, особенно на станциях она скапливалась, куда уголь с шахт привозили. А привозили его много…
Я вообще-то на происходящее на фронтах внимания мало обращал: все же голова еще маленькая, в нее много мыслей одновременно не помещаются. Но кое-что «положительное» я все же заметил, благодаря рассказам Вовки Чугунова: наши крепко зацепились за Оскол и немец его нигде форсировать так и не сумел. А еще не сумел в низовьях Серерский Донец пересечь, и наши не пустили немца в Ворошиловоград — в с летнем наступлении отбили у немца Сталино. И с Донбасса уголь снова пошел в больших количествах, в том числе и в Горький. Уголь был, конечно, для обычных доменный печей большей частью не годный, но если угольную крошку в торфяной брикет добавить, что в мелких доменках получалось очень неплохо. Все равно в них топлива тратилось чуть ли не вдвое больше, чем в настоящих домнах, но все рано многое можно было теперь стального сделать, например узкоколейки по району проложить или даже мост выстроить. Железнодорожный, через Кишму в Ворсме — и его уже выстроили! А так как торф теперь в Заочье добывался в очень заметных количествах, то выходило, что вроде «дополнительный металл почти бесплатным выходил». Ну да, бесплатным, люди-то на торфоразработке только за пайки и работали…
А если так считать, то и кабачки в теплицах тоже получались бесплатными: электричество для лампочек шло с «доменной электростанции», вообще в качестве попутной продукции, стекло… Со стеклом было посложнее, все же избытка стеклянных отходов у стекольщиков сейчас не было (да и стекла оконного тоже почти уже не было), но благодаря Маринке нижегородская пионерия стала массово стеклобой собирать наравне с макулатурой и металлоломом, и на нашем «стеклозаводе» с сырьем было все еще неплохо. Не хорошо, а просто терпимо, ведь бой тех же банок и бутылок теперь приходилось в печке и греть сильнее, чтобы стекло успело растечься, и крошить стекло перед насыпанием на стальные листы приходилось тщательно, но все равно листы получались «пузырястые». Дед, который стекольным производством у нас заведовал, все грозился отдельную печь для переплавки этого стеклобоя выстроить — но сам он этого сделать не мог, а все печники района были очень сильно заняты. Потому что кроме них мало кто умел правильно кладку вести, а строили уже много всякого. Однако два Грудцинских печника пообещали, что весной они стеклянную печь все же выстроят…