Но школа у меня занимала время только до полудня, все же до пятого класса в программе было по четыре урока в день (а два раза в неделю — вообще по три, так как предмет под названием «физкультура» все в деревне сочли лишним). Еще час я тратил на помощь Надюхе: по ее просьбе я проверял домашние задания у одноклассников. А все оставшееся время я занимался «улучшением семейной продовольственной безопасности» — то есть червяками и теплицей, а в мае приступил к воплощению новой идеи. Но еще до того, как я начал копать, мне удалось узнать кое-что о нашей Красной армии, о чем раньше я нигде не читал и даже не слышал. А узнал я от дальнего родственника деда Ивана, который теперь к нему жить переехал, так как его деревню где-то на Смоленщине немцы целиком сожгли.
Деду Михею (которого «по паспорту» звали Михаилом Петровичем) было лет уже немного за шестьдесят, и приехал он в Кишкино после демобилизации. Потому что в сорок первом записался добровольцем в Красную армию — а зимой его уже комиссовали. Воевал он, правда, недолго: в армию он записался в самом начале июля сорок первого, а уже в середине октября его перевели в «трофейную команду». Только в ней он не награбленные музейные ценности от фашиста забирал и не оружие сортировал. А был он, как сам говорил, в этой команде «старьевщиком» — впрочем, у него вся команда такая было. И собирали она по полям сражений всякое битое и горелое железо (фашистское и отечественное тоже) на металлолом, самолеты сбитые, гильзы стрелянные тоже собирали: за них бойцам отряда даже премии специальные давали. За фашистские гильзы, латунные, и, как дед Михей говорил, гильзы его команда чуть ли не тоннами сдавала, причем любые — и пушечные, и винтовочные, и даже пистолетные. Но в основном вражеские, латунные.
Еще они собирали германские мины — и как раз после одного такого сбора его и комиссовали: напарник деда что-то такое нашел, что его, стоящего метрах в десяти от напарника, так головой о землю шмякнуло, что из армии его тут же и демобилизовали. То есть он пару недель в госпитале провел, а потом уже поехал к родственнику в деревню…
В команде «старьевщиков» он — ранее простой крестьянин — довольно многому научился и теперь работать пошел на Ворсменскую МТС: дед Иван говорил, что лучше деда Михея там никто не знает, что из сломавшейся техники починить можно, а что уже на переплавку отправлять нужно. Причем сам он ничего чинить не умел, а вот разобрать что угодно на составные части — в этом он был виртуозом непревзойденным. И благодаря ему на нашей «железной дороге» появился второй «локомотив»: в конце апреля дед Михей, прослышав, что в Кулебаки свозят разбитую немецкую технику на переплавку, сам туда съездил и привез три разбитых автомобильных мотора от грузовиков. Еще две коробки передач от них же, другие какие-то железяки. На МТС привез, а там — после того, как он моторы эти по винтикам разобрал — из них один вполне работающий собрали, а потом с этим мотором, используя другие железки, и «локомотив» построили. Небольшой, размером где-то с «эмку» — но он легко тянул два, а при нужде и три вагончика…
А еще он буквально по цвету металла мог определять, из какого сплава железяка сделана. И по поводу «отечественных» лампочек на двести двадцать он мне объяснил, почему у низ цоколь не из оцинкованной жести, как у всех других сделан, а латунный:
— Так тут и думать нечего, это томпак от германского Солотурна.
— Какого Солотурна?
— Пушка у них такая зенитная, и ружье противотанковое. Гильза у них довольно толстая, раскатать кусок такой до размера лампочки — дело плевое, куда как проще, чем из железа винт этот делать и цинковать его потом. Вот, думаю, на лампочном заводе здесь не дураки сидели, придумали, куда гильзу приспособить. А что это именно такая гильзы была, так по цвету видно: винтовочная-то латунь — она посветлее будет…
Понятно, ответить на возникший у меня вопрос, а сколько всего такие «команды старьевщиков» той же латуни собрали, следуя непосредственно во втором эшелоне за наступающими войсками, он не мог — но, судя по всему, собрали они ее очень много. А в Ворсме появился на МТС новый, специально «под деда Михея» организованный участок: туда из вражеского металлолома выбирали и свозили почти все разбитые моторы и прочие «сложные железяки».