─ Кого?
─ Пусть это будет для вас сюрпризом, брат мой.
Вопреки ожиданиям, первым пришел Людвиг Ньюгартен в профессорской мантии и с бочонком сидра подмышкой. Людвиг уже заматерел, и небольшой животик говорил о том, что он перешел от скромной студенческой жизни к сытой профессорской. В ожидании посланника из трактира профессор тоже прочел предупреждение. Послали за Фредерикой, ведь дело касалось и ее. Узнав о дурных вестях, девушка побледнела и захотела тут же бежать из городка.
─ Стойте, это все бесполезно. Если вас поймают будет еще хуже, тем более вы подставите Фридриха, ─ одернул ее старший коадъютор.
Видимо последняя фраза остановила девушку, она села на табурет, но оставалась напряженной и взвинченной.
Ганс обвел комнату тяжелым взглядом и спросил:
─Ну, что вы думаете обо всем этом?
─Как предполагается проводить проверку?─ поинтересовался Фридрих.
─Я думаю, что будет предложено подержать в руках какой-нибудь предмет, и по результатам будет сделан вывод.
─ А нельзя как тогда с четками…
─ Нет, будет предмет из серебра, ─ отверг идею старший коадъютер.
─ А заменить копией? ─ робко предложила Фредерика.
─Как вы предполагаете это сделать, и что менять? Мы не знаем какой предмет будет использовать инспектор.
─ Сказать, что предмет нечист, ─ с воодушевлением сказал Фридрих.
─ А если это будет предмет из нашего Храма? Нет, вопрос надо решать по-другому. Людвиг!
Профессор встал и извлек из кармана запечатанный пузырек:
─Вот эта жидкость, полученная в результате соединения…
─ Профессор, давайте без подробностей, ─ брат Штрудельфройд усмехнулся.
─ Хорошо, вот эта жидкость должна на какое-то время защитить ваши руку от действия серебра. Тонкая пленка…, ─ ученый не закончил фразу под пристальным взглядом старшего коадъютора.
─ Как долго девушка сможет держать в руках серебряный предмет?
─Не знаю, надо экспериментировать. Со временем жидкость вступит в реакцию с серебром и эффект защиты пропадет.
Брат Штрудельфройд печально покачал головой, потом обратился к девушке.
─ Дитя мое, вы готовы провести эксперимент?
Фредерика кивнула, она обмакнула платок в жидкость и тщательно смазала ладони. Потом девушка вздохнула и схватила стоящий неподалеку серебряный кувшин. Потекли секунды, все внимательно смотрели на лицо Фредерики. Она была взволнована, но боли пока не испытывала. Одна минута, две… на пятой минуте на ее лице появилась гримаса, еще через две она отбросила сосуд и стала отчаянно дуть на руки. Фридрих подбежал к ней, схватил ее ладони в свои и стал нежно дуть, пытаясь остудить. На коже, и в самом деле, остались красные пятна.
─ Прекрасно, ─ сказал брат Штрудельфройд, ─ а если…
И он поманил девушку пальцем к себе.
─ Как наш знакомый смог так быстро создать такой чудесный эликсир, ─ поинтересовался вечером брат Зауер.
─ Ну почему быстро. Как только Фредерика перешла в наш штат я попросил Людвига поработать над подобным составом.
─ Вы знали…
─ Я предполагал, что так и будет, ─ браг Штрудельфройд низко поклонился. ─ а теперь нам остается ждать инспекцию.
Инспекция прибыла через неделю, брат Виктор фон Кин любил путешествовать с комфортом, не спеша. За день до его приезда пребыла депеша, информирующая о проведении проверки. Депешу доставил посыльный барона, на его лице сияла самодовольная улыбка. Было похоже, что он полностью поддерживает своего хозяина и сейчас мечтает о мести и предстоящей казни.
Брат Виктор фон Кин медленно спустился из кареты. Он был невысок, по-старчески худощав, длинный вытянутый череп, залысина, открывающая высокий лоб, покрытый морщинами, короткие седые волосы. Тихий благообразный старичок со злыми глазами. Выражение лица посланника выражало непомерную скорбь и мировую печаль. Брату Зауеру стало понятно, что фраза про скисшее молоко не была красивой фигурой речи.
Сотрудники отделения инквизиции и барон стояли перед крыльцом здания. Виктор фон Кин сунул свою руку под нос старшему коадъютору, намекая на то, что руку надо обязательно поцеловать. Но Ганс Штрудельфройд поступил иначе: он перехватил руку, опустил еена уровень пояса и крепко сжал. Инспектор поморщился словно от боли, а старший коадъютор отметил, что рукопожатие проверяющего ничуть не изменилось за эти годы. Оно, как и прежде, оставалось вялым и слабым.