"Теперь я знаю, что входит в этот нереальный гонорар", — подумала она.
Выйдя из машины, она выполнила еще одну просьбу лейтенанта — открыла капот двигателя.
Из бетонной коробки с окном, показавшимся ей слишком широким и высоким для полицейского участка и подходящим скорее для загородного минимаркета, вышел человек в штатском, в легкой темной ветровке и серых брюках с безукоризненными, как лезвия бритвы, стрелками. В одной руке он держал открытый блокнот, в другой — открытую раскладушку мобильника. Не представляясь, он подошел к "мазде" и сунулся под капот.
— Дождь. Подождите пока там, внутри, — кивнул лейтенант в сторону двери и еще раз проявил участие: — Это недолго.
Он вернулся в "жигуль", и она, пока провожала взглядом отъезжавшую полицейскую машину, посмотрела на себя со стороны — какой должен быть потерянный вид у девушки, торчащей под зонтиком у полицейского участка посреди унылого дождливого простора русских полей и лесов. Уж терпеть, так терпеть, раз такой дурацкий денек выдался.
"Больше на КПП похоже…" — подумала она, снова посмотрев на бетонный короб, и двинулась к двери.
В окне участка виднелся только стол и еще один — в обозримом радиусе — человек в полицейской форме, сидевший за тем столом.
Ничего не предвещало худшего… но когда она вошла внутрь, то остолбенела на пороге, ударившись взглядом в пустой обезьянник с распахнутой настежь решетчатой дверью. Обезьянник будто приглашал ее зайти… Ну да, расслабиться и получить удовольствие!
Лет десять, даже больше десяти ничто не могло застигнуть ее врасплох. Она уже думала: и никогда не застигнет… никогда не сможет застичь.
У нее перехватило дыхание. Живот сжало… и хотя никакой боли не было, но возникло предощущение жуткой боли, спазма, который вот-вот выжмет из нее сознание вместе со всей ее жизнью. Раз и навсегда.
— Тут не зубной кабинет. Не бойтесь, проходите…
Это пошутил сидевший за столом одинокий мент. А ей на миг почудилось, что он не один, а всего их трое. Как тогда.
Воображаемые тени смазались и исчезли…
Она сделала глубокий вздох. Будто штангу подняла… хотя на фитнесс-клуб тут совсем похоже не было.
— Будьте любезны, ваши документы, — сказал этот один.
Да, он был тут один. На одном стуле. Почему-то больше никаких стульев не стояло.
— Уже проверяли, — выдавила она из себя, делая мучительно тяжелый шаг в сторону стола и Этого-Одного-Мента-За-Столом…
В глаза бросилась деталь, которая ее чуть-чуть успокоила: на столе стоял компьютер. Тогда, в тот раз, в тот проклятый раз, когда она должна была исчезнуть раз и навсегда, никаких компьютеров не было. Был только стол. Очень широкий.
— Знаю, — мирно кивнул полицейский. — Еще на несколько минут. Только пробью… ну, то есть проверю. И все. Так положено.
Она сделала еще один шаг к столу, доставая из бумажника права, паспорт — хорошо, что в этот раз прихватила! может, интуиция подсказала? — а заодно и пару визиток: агентства Schneider Hunt (может, мент сейчас захочет устроиться шефом в какой-нибудь ЧОП, и обстановка сразу станет знакомой?) и редакционную карточку.
Этот-Один-Мент-За-Столом все взял, кивнул и машинально сказал:
— Присаживайтесь…
— На стол? — заставила она себя собраться. — Родители не приучили…
Мент приподнял брови и как-то потерянно оглядел комнату, будто сам удивляясь недостатку посадочных мест.
— Да вон хоть… если не брезгуете, — кивнул он в сторону обезьянника с крашеной лавкой внутри. — Там чисто.
Она хотела сказать "брезгую", но уже не смогла. Спазм вновь подкатил, сдавил ее всю внутри от низа живота до горла. Только бы не упасть!.. И не проблеваться прямо на стол, на компьютер Этому-Одному…
До боли, до сильной боли закусить губу — а что еще делать?! Сдавить ногтями мочку…
Словно невидимое торнадо, невидимый дух-полтергейст развернул ее назад — и только у самой двери отпустил… У двери ее и вправду чуть отпустило, и там она смогла обернуться и сказать:
— Я выйду… подожду там.
— Я догадался, — кивнул Этот-Один-Мент-За-Столом. — Там дождь. Что не так-то?
— У меня клаустрофобия, — сказала она, наконец ощутив вокруг себя малый, меньше объема застрявшего между этажами лифта, но все-таки больше объема закопанного гроба, объем свободы.
Мент замер.
— Боязнь замкнутого пространства, — добавила она, почувствовав, что объем спасительно увеличивается.
— Да все и так открыто, — с усмешкой сказал мент, кивнув в сторону обезьянника.
Она выскочила наружу и захлопнула за собой дверь.