— Значит, ты не соврала, а сказала, как есть.
— А как надо было сказать? — наехала она на Ленку.
Уже очень хотелось выбраться из под пледа.
— А вот теперь сеанс психотерапии закончен. Все, подруга, — по-деловому, резко сказала Ленка и очень вовремя стянула с нее плед. — Двигай в душ. Я за тобой… А потом за тобой еще должок.
— Какой?! — изумилась она.
— Ты мне еще про этого гения толком не рассказала. На которого охотишься.
Она напряглась так и эдак, повернулась на левый бок — и почувствовала, что никаких сил подняться с дивана, оказывается, нет. Жуткая слабость напала и к тому в придачу — непреодолимая сонливость. Она попыталась оттолкнуться, отжаться от дивана правой рукой…
— Лен, не могу. Неси меня…
— Ну, нормально, застарелые мышечные блоки сняты, — довольно констатировала подруга. — Давай!
Никогда она не предполагала, что Ленка такая сильная. На счет "раз" подруга подняла ее с дивана без всякой ее помощи и потащила в охапку к ванной.
— Стой! — скомандовала подруга у двери и стала стаскивать с плеч халат.
Стоит умному человеку убедить себя в том, что он проник в логику чужих действий и поступков, как дьявол сразу начинает показывать их ему в ложных ракурсах.
Весь вечер Петеру Шлегелю было недосуг — и именно в тот момент, когда подруга повела Анну в душ, он включил свой спецноутбук, устроившись на кухне. Жена уже легла, он крикнул ей, что сейчас придет, — и включил.
Увидев мизансцену у дверей ванной, он выругался и обозвал себя "идиотом", что делал довольно редко. Он поймал себя на том, что на этот раз ему стало смешно: наверно, гораздо интереснее сейчас смотреть со стороны на него самого, чем на банальную лесбийскую сценку на экране ноутбука. А "идиотом" он назвал себя за то, что ошибся. Век живи — век учись. Он-то успел предположить, что Анна — буч, а оказалось, все совсем наоборот.
И вдруг на Петера Шлегеля снизошло поразительно ясное в своей логике облегчение. Как же это он еще в прошлый раз не догадался, что опасался зря, что на самом деле она для него совсем и навсегда не опасна? Он прислушался к себе, к своей памяти и сделал вывод: в прошлый раз он почувствовал себя обиженным, потому что его долго водили за нос. Это — раз. Потому что у него отняли занимательную загадку и интригу, над которой он долго бился, а все оказалось… как русские говорят, проще вареного и несоленого картофеля… или как его, этот корнеплод? Это — два. И почему бы не предположить, что она вовсе не таилась от него все эти годы, а просто… терпела-терпела, да и сдалась, наконец, своей розовой природе, а он стал вольным свидетелем психофизиологической эволюции.
Петер Шлегель, как человек благородных помыслов, опять выключил ноутбук на самом интересном месте и сказал себе: "Если ты еще и с этим Медведевым справишься за пару недель, то все — я готов буду на тебе жениться. Так и быть".
Нестандартная идея ему очень понравилась.
— Ты что такой веселый? — спросила Петера Шлегеля его жена, когда он оказался в дверях спальной.
Петер Шлегель постоял, подумал: он оказался доволен жизнью в хороший момент.
— А это я вдруг понял, что очень тебя люблю, — сказал он, никого не обманывая.
— Горячая новость! Срочно звони в Рейтерс, — беззлобно усмехнулась его жена-журналист.
Глава 6. ДУХИ И ОБЕРЕГИ
Ленка сидела на кухне в халатике и босиком, вся необычно задумчивая и даже загадочная.
— Ты чего меня не будила? — спросила она, разглядывая Ленку в профиль с подушки, хорошая у нее квартира — все отовсюду видно. — Сколько времени?
— Всего восемь… с копейками, — необычно коротко откликнулась Ленка.
— Я даже не слышала, как ты встала, — удивилась она, по ходу радуясь тому, что спала без задних ног. — Давно встала?
— Не очень, — снова лаконично, по-спартански откликнулась Ленка.
И все, даже не повернулась к ней.
— Ты чего такая с утра? — начала удивляться она и немного подумала. — Слушай, я тебя вчера ничем не обидела, а?
Сон был такой глубоким, что она и вправду слегка заопасалась, а не заснула ли она вчера еще в душе, когда ее там вертела подруга, и не сказала ли ей чего лишнего? А что могло быть лишним?
Тут Ленка слегка повернулась на стуле и посмотрела на нее. Обиженной подруга не выглядела, а вот все той же загадочной — даже очень.
Она попыталась вспомнить, что рассказала подруге такого про "гения" и про то, как — и десяти лет не прошло! — она вновь чуть не оказалась в обезьяннике. Толком ничего не вспомнила, а только убедила себя, что никакого криминала в ее истории быть не могло.