— В каком смысле? — поднял брови Вербицкий.
— Наташа не носит сумочек. Ключи бросает в карман на двери, чтобы они не оттягивали платье и чтобы не забывать их в раздевалке, а потом возвращаться.
— И как вы заметили эту странность?
— Она иногда за мной заезжает, когда мы попадаем в одну смену. Удивлялся, как можно бросать такую машину открытой, а она смеется. Кошелек, говорит, могут выкрасть, куда ни спрячь, а к машине близко не подойдут.
— И она права, — согласился Блохин.
— Спасибо за добрые слова в адрес Наташи, — улыбнулся Вербицкий. — Я ей передам ваши поздравления.
— Надеюсь, вы уладите недоразумение?
— Стараемся.
Сыщики ушли.
— Чувствую себя виноватым, — усмехнулся Вербицкий, когда они вышли из кабинета. — Будто мы святую арестовали.
— А я о другом подумал, — тихо сказал подполковник. — На улице она оставляет машину открытой. Вернулась в гараж под крышу и почему-то заперла.
— Уверены?
— Конечно. Мне же стекло пришлось выбить. Биту искал. Зачем мне выбивать окно у открытой машины? И зачем она возила «шпильки» на заднем сиденье?
— Не столь важные вопросы, Родион Викторович. А теперь поедем к Юрию Артюхову. Я хочу еще успеть попасть на похороны, сегодня Таисию Покровскую хоронят. Адвокат Стрешнев звонил, я распорядился отдать тело. Экспертам оно уже не нужно.
* * *Ездить пьяным за рулем не рекомендуется, но местные позволяют себе такую вольность. Гаишники предпочитают ловить лихачей на шоссе, в городе им делать нечего. Что касается грузового транспорта, то самосвалы вообще не останавливают. Появление милиции в доме Артюхов расценил как предательство. Петя Баженов заложил его ментам, сукин сын! Но права он им не отдаст. Любка с ними разберется. Сегодня Юра не похмелялся и соображал туго. К нему пришел начальник криминальной милиции и следователь. О каких правах может идти речь?
— Нас не интересуют ваши права, — тихо сказал симпатичный мужик в штатском. — Авария нас тоже не интересует. Назовите точно место, где она произошла, причины можете не объяснять.
— По дороге на элеватор. Метрах в сорока от водокачки.
Вербицкий глянул на подполковника, тот кивнул, что означало — он знает, где это произошло.
— Что сделали, когда встали?
— Позвонил в гараж, объяснил ситуацию, минут через двадцать за мной приехал Леха и забрал меня.
— В котором часу он приехал?
— Понятия не имею. Смеркалось.
— Что потом?
— Потом он привез меня домой. Купили «банку» по дороге, выпили по стакану, и он уехал.
Артюхова раздражал напор следователя. Прет как танк и ухмыляется.
— В каком магазине покупали водку? — спросил Блохин.
— Леха покупал. Я как в его машину сел, так тут же уснул. Устал за день. Он меня растормошил, когда мы к дому подъехали.
— Долго он у вас находился? — поинтересовался Вербицкий.
— Не знаю. Минут десять или полчаса. Знаю, что он уехал в четверть одиннадцатого. Это точно.
— У вас же нет часов.
— Часы висят напротив окна. Самые точные в городе.
Сыщики подошли к окну и отдернули занавески. Огромные часы, встроенные в здание по другую сторону улицы смотрели прямо на них. Оба, не сговариваясь, глянули на ручные часы.
— Вы уверены, что они ходят точно? — задал вопрос следователь.
— Пятнадцать лет живу в этой квартире. Часы-то с боем. Каждый час колокол шарахает так, что стекла звенят. Аккурат вместе с сигналами точного времени, что по радио передают. Только в приемнике пикнет, колокол: «Бам, бам, бам». Уже привык, а поначалу за голову хватался.
— И по этим часам Алексей уехал?
— Поздно уже, говорит, четверть одиннадцатого. Пора. И уехал.
Лицо подполковника стало хмурым. Больше вопросов Артюхову не было. Сыщики ушли.
— Железное алиби Угрюмова стало деревянным, — покачал головой Вербицкий. — Часы спешат на сорок пять минут, а это значит, что он ушел от Артюхова в половине десятого.
— И что это меняет?
— Вы человек местный, Родион Викторович, знаете людей, имеете о каждом свое мнение, я же никого не знаю и смотрю на вещи беспристрастно. Мы должны рассматривать все варианты, возможные и невозможные. Нельзя руководствоваться только характеристиками человека. Трагедия произошла в пятницу, в тот день, когда у Алексея имелось алиби. Не сработало одно, сработает что-нибудь другое.
— Дело не только в алиби, — не успокаивался Блохин. — Угрюмов ездит на «Фольксвагене», а убийца приехал на встречу с Покровской на «Пежо».
— А если Наталья Шейнина не врет? Меня поражает ее глупая настырность в отношении целостности машины. Представьте себе, что она сказала правду.