Неделю назад Абсалон отвёл Ингвара к кирпичному сараю с узкими оконцами под самой крышей. Внутри сарай был доверху завален какими-то пыльными тюками.
— Это баталерка, — сказал Абсалон, вручая Ингвару ключ. — Выноси отсюда всё и сваливай в подвале. Доходчиво?
— Сваливать всё в подвале, — ответил Ингвар.
— Да. Только сваливай всё аккуратно, а то придётся переделывать.
Всю неделю, не видя смысла в своей работе, Ингвар переносил из баталерки в подвал мешки с бельём, стопки эмалированных ночных горшков, ящики с посудой и ватные матрасы. Вместе с Абсало-ном они вытащили на улицу два бидона с соляркой.
— Умеешь обслуживать дизель? — спросил Абсалон.
— Нет, — помотал головой Ингвар.
— Значит, понадобятся свечи.
В дальнем конце сарая обнаружилась каменная печь с рассохшейся кладкой. Абсалон открыл чугунную дверцу и заглянул в топку.
— Умеешь обмазывать печь? — спросил Абсалон.
— Зачем мне печь? — удивился Ингвар.
— Всю зиму ты будешь жить здесь. Без печи не протянешь и суток. Кем ты работал вообще?
— Библиотекарем.
Под руководством Абсалона Ингвар смешал в жестяном корыте глину и песок, добавил туда золы из печки, соль, залил тёплой водой и замесил обмазку. Вооружившись шпателем, Абсалон принялся за работу, а Ингвара отправил в клинику, чтобы тот принёс себе койку. Ингвар тупо смотрел на тяжеленную панцирную кровать, пока не сообразил разобрать её и принести по частям.
На следующий день Абсалон затопил печь, пододвинул ногой табурет, прикурил от длинной щепки и выпустил дым в потолок.
— Я служил за полярным кругом, — сказал Абсалон. — Медиком на подводной лодке «Тритон». Слыхал про такую?
— Слыхал, — ответил Ингвар, подметая дощатый пол. Про подлодку «Тритон» он ничего не знал, но не хотелось казаться в глазах Абсалона полным идиотом.
— Случалось, что мичманы ради форса выпадали в спячку прямо на улице, — продолжал Абсалон, не обращая внимания на Ингвара, но задумчиво глядя на верного Риппи.
— Ложились и примерзали к земле. Сверху падал снег, наваливал целый сугроб. Ты видывал снег?
— Конечно. Весной лежит.
— Весной — это совсем не то. Дыры и гниль. Клёклый. Ты ещё увидишь, какой он бывает. Сначала из сугроба поднимался пар, а потом пропадал. Я выпадал позже всех. Я видел, как приходили снежные волки.
— Это разве не сказки?
— Они не трогали выпавших. Снежные волки любят горячее мясо, так что последние две недели я ходил с карабином даже в нужник.
По баталерке растекалось тепло. Абсалон открыл печную дверку и поворошил кочергой. Лицо его, освещённое всполохами пламени, показалось Ингвару древним, нечеловеческим.
— Я знаю, каково это — быть одному среди зимы, — сказал Абсалон и внимательно посмотрел на Ингвара. — Ничего особенного.
Первая клеть медленно заполнялась. У Ингвара гудели плечи, но тупая физическая работа помогала забыться, длила день. Вчера Ингвар загнал длинную щепку в запястье, Абсалон вынул её пинцетом и обработал ранку перекисью. Яркая боль на полчаса вывела Ингвара из оцепенения, в котором он оказался. Землю сковывал холод, лужи вымерзли и хрустели под ногой тонкой корочкой. И в голове его схватывался лёд, белые воздушные каверны и бронзовые вмёрзшие листья. Ингвар взвалил на плечо очередную сосновую чурку и увидел около баталерки Абсалона в окружении терьеров. Старик махнул ему рукой и сказал:
— Вонзи делёжку на волке. Есть тело в голоде.
— Что? — испугался Ингвар.
— Возь-ми те-леж-ку на пол-ке. Есть дело в го-ро-де, — по слогам повторил Абсалон.
«Парейдолические иллюзии, — подумал Ингвар, доставая с полки складную тележку, с какими пенсионеры ходят в магазин на распродажи. — Ослышки и видения, возникающие на основании реальных объектов. Справочник психологических патологий. Шестой стеллаж, третья полка. Автор? Автор… Автора я забыл…»
Жизнь в городе замерла. Окна домов скрылись за ставнями, ни единого дымка не поднималось из труб, обнаглевшие сороки лениво отпрыгивали прямо из-под носа у Риппи. Когда они проходили по площади Апрельских событий, ворона, сидящая на голове у статуи, крикнула: «Дур-рак! Дур-рак!» Ингвар искоса посмотрел на Абсалона — старик не обратил на ворону никакого внимания.