— Что вы делаете, опустите ружье, тут же дети! Я отдам, все им отдам, и они отпустят Оксану… Где рюкзак?
Сева осторожно приблизился, подал. Борис Григорьевич сунул руку в разрезанную Севой дыру, вытащил вазу:
— Вот, в ней план, вы все легко найдете, это недалеко, под Борисовом… А теперь отпустите девочку!
— Подожди, дай сюда, — Паук забрал вазу у Севы, вытащил пергамент, близоруко начал вглядываться. И вдруг радостно засмеялся: — Вот оно! Все здесь… Боже мой, наконец… новую жизнь, Европа, эх, Борис, — ради своей мечты чего не сделаешь? Все сделаешь!
— Вазу хоть оставь детям, — попросил учитель.
— Вазу? Гм, действительно, это было бы справедливо… Но не могу — музейный экспонат. Они себе еще такую найдут, а я оставляю вам малую — разве этого мало? Отпускай! — крикнул он и поплелся к машине.
Лысый вытолкнул девочку. Она упала на колени, охнула. На лице у нее уже не было повязки. Учитель подбежал, помог ей подняться и развязал руки. Оксана отдышавшись, увидела друзей, деда Макара, вазу и пергамент в руке Паука… Все понятно:
— Не отдавайте, Борис Григорьевич!..
— Пусть, все хорошо, главное, ты есть, — учитель поцеловал ее в горячие щеки, торопливо отвел в сторону.
— Дед, опусти железку, все закончилось, — осмелел Сева, оглядываясь, садился на переднее место за руль.
— Больше чтобы я вас здесь не видел! — дед Макар проводил его до машины под прицелом ружья, только теперь опустил.
— На черта вы нам больше нужны, — хохотнул Сева.
— Гуд бай, Борис! — не забыл попрощаться Паук. — Жди открытки из Парижа. Можешь «настучать» на нас в милицию, рассказать подробно про французского офицера, зазубренные талеры, про заложницу, про сокровище… Только не обижайся потом, когда тебя за сумасшедшего примут!
«Ауди» развернулась, заехав немного в рожь, полетела полевой дорогой и быстро скрылась в лесу.
Вдруг послышались странные звуки, как будто кто тихонько икал и притом шмыгал носом… Это плакала Оксана.
— Испугалась? Что ты, девочка моя, — прижал ее к себе учитель, — да разве бы я отдал им тебя? Да я скорее под колеса лег бы!
— Я… не… испугалась, — всхлипывая, ответила. Оксана. — Сокровище… наше сокровище… все достанется им, никто их не поймает!
— Поймают! — уверенно сказал вдруг дед Макар. — Машина у них, приблуд, краденая, и милиция знает.
— А если поймают, то все равно не нам достанется, милиция выкопает ценности, — вытирая слезы, печально проговорила Оксана.
От этих наивных слов словно спала со всех напряжение, словно отпустило у всех напряженные нервы… Первый рассмеялся Михаль, глядя на него — Чэсь, а вскоре смеялись уже все; это была разрядка смехом после тревоги, волнений, страха.
— Ничего, не переживайте, друзья мои! Каждому достанется свое, — загадочно произнес учитель.
Дед Макар, который до сих пор с бессмысленным выражением лица слушал про все эти «планы», «карты», «сокровища», «золото-ценности», которые должны «выкопать», казалось, только сейчас заметил раскопанный пень. Подошел, капнул землю мысом сапога, покачал головой:
— Надо же!.. А я думал, сказочки это… Я ведь даже помню, как еще дуб на этом месте рос, как пилили его. Бегал по этому полю, косил здесь, пахал, сеял, убирал… и хоть бы раз в голову пришло, что под этим пнем, дурак ты, богатство твое лежит! Что значит темный, неученым человек!..
Глава 70. Последняя, в которой, однако, ничего еще не кончается
Пролетел целый месяц.
Время было возвращаться в Минск Борису Григорьевичу, родители забирали в город Дмитрока, послезавтра должны приехать за Катей, которую впереди еще ждало удивительное путешествие в далекий Египет… В Поплавах оставались только местные Михаль с Чэсем и Оксана.
Перед прощанием в последний раз собрались на своем холме возле шалаша. Всем было немного грустно.
— Борис Григорьевич, — сказал Михаль, — а я тогда догадался, что сокровищ нет, раз вы избегали смотреть в глаза… Мы были мокрые, утомленные, так верили, что все не зря, — вот вы и не захотели нас сразу разочаровывать.
— И все же несправедливо, — вздохнула Оксана. — Мы заслужили сокровище.
— И я считаю, несправедливо, — отозвался Борис Григорьевич, — но что поделаешь? Досадная нелепость!
Чэсь признался:
— А я и до сих пор не все понимаю… Им вы рассказывали, Борис Григорьевич, а мне нет.
— Не надо было лукавить — не упустил случая Михаль.
— На плане француза все было вычерчено прекрасно, и я, к большому сожалению, с первого взгляда понял: сокровище — tresor по-французски — скрыт при пересечении Березины с речкой Плисой, около городка Юшковичи под Борисовом. Это так называемый «Бранденбургский клад», который нашли еще в 1896 году, когда Министерство путей сообщения расчищало и углубляло русло Березины; заодно велись поисковые работы на месте бывшей переправы французов, а также в ближайших окрестностях. Было много ценных находок, одна из которых — кованый железом деревянный сундучок, отрытый на холме под дубами, как раз там, где Плиса впадает в Березину. Это место и было обозначено на нашей карте… Дерево сундучка сгнило, обветшало, и когда рабочие начали доставать сундучок, он рассыпался. В яму и на землю возле ямы полетели — посыпались драгоценные камни, бусы, кольца, золотые и серебряные монеты… Это и был клад нашего француза Anrі-В…nа, іngenіrа.