Под ногами зазвенел сталью какой-то обломок, и девочка испуганно съежилась, замерев. Однако шорох позади и странные звуки, которые она списывала на игры ветра, не стихли. Напротив, теперь она отчетливо слышала за своей спиной тяжелые, шаркающие шаги и даже почти могла различить голоса! Они были странными — сухими, ломкими… С таким звуком сминается бумага или шелестит листва. И они осуждали.
«Явилась сюда».
«Кто тебя звал»?
«Топает».
«Шумит».
«Мешает».
«Воровка».
«Мародер».
Ну уж этого Айша стерпеть не могла! Вскинув подбородок, она громко, с вызовом сказала темноте прямо перед собой:
— Знаете что?! Я не вор, я пришла по делу, и мне нужен… — Тут она решила обернуться и, тяжело сглотнув, пропищала севшим, сиплым голосом: — К-ка-апитан…
Айша подозревала, что все это время за ней тащилась пара встреченных по дороге покойников. Тетушка предупреждала, что она не сможет обойтись без этой компании, потому что так и не научилась двигаться по-настоящему тихо. Вэрен также напоминала, что ни в коем случае нельзя их бояться, ведь они уже давно мертвы и могут лишь жаловаться на свою несвоевременную кончину, а живым следует опасаться живого. Например, вампу — ледяного монстра. Или скребунов. Но тетушка не могла подготовить свою племянницу к тому, что мертвецов окажется ТАК много!
Их было куда больше сотни, и они постепенно окружили Айшу, глядя на испуганную, задыхающуюся девушку своими белесыми мертвыми глазами. У ближайшего к ней офицера не было правой руки, а на боку — только клетка ребер, торчавшая из бледной плоти, все еще укрытой темными лохмотьями формы. Рядом стоял штурмовик в заляпанной черными потеками крови броне, а за ним — тот самый покойник, что встретился ей самым первым… Айша тихонько заскулила, съеживаясь под их пристальными взглядами и стараясь не смотреть на раны и увечья, превратившие этих людей в трупы.
«Капитан».
Если и были эмоции в этих тихих голосах, после заявления Айши осуждение сменилось любопытством. Едва заметным. Толпа расступилась, и к девочке подошел, видимо, тот самый капитан. Он показался Айше очень молодым и красивым. Портила его только аккуратная оплавленная дырочка в виске. Офицер молчал, и Айша, вспомнив наставления тетки, спохватилась:
— Говори со мной, мертвый.
— Меня зовут Арима, и я капитан «Воинственного». Кто ты и зачем пожаловала в эту ледяную обитель смерти?
— Айша Теннет, — представилась она. — Сожалею о том, что мне пришлось нарушить ваш покой. Но моя тетя думает, что только вы сможете помочь.
— Чем же мертвецы могут помочь живым? — Капитан Арима развел руками, а солдаты и офицеры позади него отозвались шелестящим смехом с отчетливыми нотками издевки.
— В том селении, откуда я пришла, разразилась эпидемия. Болезнь затронула не только наши дома, но и соседние промысловые поселки. Лекарств не хватает, и люди умирают.
— Таков порядок вещей в этой галактике. — Арима склонил голову к плечу, и из раны на виске вытекла густая черная капля крови, словно он застрелился совсем недавно. — Все живое умирает. Неужели ты думаешь, что мы не хотели бы жить?
— Я понимаю, — дрожащим голосом пробормотала девочка. — Но у вас есть то, что могло бы помочь нам прямо здесь и сейчас, — лекарства. Здесь, на этом огромном корабле, наверняка хранятся нужные нам медикаменты. Даже если у них истек срок годности, есть надежда…
— Надежды нет.
Невольные слезы повисли на ресницах. Айша сердито засопела и стерла их рукавицей.
— Я могу отплатить.
Смех вокруг стал более явственным. Даже капитан Арима улыбнулся, потешаясь над смешной девчонкой в несоразмерно огромных очках.
— Чем же, позволь спросить? Что у тебя есть такого, что могло бы принести пользу нам? Посмотри на нас: мы лежим в этих коридорах уже десятилетие — непогребенные, привязанные к своим останкам и этому кораблю. Так что ты можешь нам предложить?
Айша глубоко вдохнула морозный, стылый воздух и выпалила:
— В нашем поселке почти наладили вышку галактической связи. У вас же… При жизни были знакомые, родственники, верно? Семьи, которые все еще ждут вас с войны и не знают…
Айша снова всхлипнула, с надеждой глядя на то, как взволнованно переглядываются мертвецы, слыша, как их голоса сухим потрескиванием наполняют воздух. Арима некоторое время молчал, прислушиваясь к сослуживцам. Наконец, сказал, осторожно взвешивая каждое слово, будто ступая по хрупкому льду: