Юрка повторил:
— Ты брат мой. Ты обещал всегда меня защищать. Ты еще помнишь?
Ну, это был запрещенный прием. Тут, по счастью, вернулась моя воображаемая зазноба с его реальной. Я палец вверх поднял, потом, мол. Юрка почесал большим пальцем указательный, мол, бабки, брат, бабки.
Тоня стала красоткой, теперь понятно было, до чего нежное лицо у нее. Ну чисто балерина, короче, как они представляются, когда смотришь на них издалека.
— Зацените мою работу, — сказала Анжела.
— Тоня, ты красавица.
Поцеловал ее в губы, быстро, без пошлости, просто чтоб проверить. Она не сопротивлялась, но сказала быстро:
— Помаду сотрешь, не надо.
А губы ее, охренеть, показались мне теплыми и живыми.
— Я еще духами ее набрызгала, — сказала Анжела. — А то ее духи странноватые.
— Да, — сказал я. — Они пахнут, как смерть, вот уж точно.
Потом Анжела повела нас на экскурсию, показывать свою трешку. Гордилась она ей точно так, как если б собиралась всю жизнь тут, с Юркой, прожить. Мне это понравилось.
Подумал, прекрасно живут, и я могу так жить — захотеть только надо. Ну, я вот местами человек ушлый, подзаработать рад, много чего для этого могу сделать некрасивого. А что потом с этими деньгами мне сотворить, куда деваться — часто не знаю. Вот Юрка знал, как он хочет жить. Тоже хорошее качество.
Потом вернулись на кухню, смеялись, болтали. На этот раз хорошо как-то пошло — не то, что у гроба бдеть. Зашел разговор об Арине, я спросил:
— А чего с ней не так?
Анжела состроила загадочное лицо.
— Ну, я кое-что знаю. Но не знаю, можно ли говорить.
Юрка махнул рукой.
Анжела торопливо закурила, потом чмокнула его в щеку.
— Юрочка, я одну только. Ну ладно, слушайте. В общем, у нее брательник пропал, Лешечка. Молодой парень, все дела. Капитан Волошин его искать помогал, и она такая ему благодарная ходила. И он ее сразу замуж звал. Прямо помню, как явился к нам вдохновленный такой, мол, будет моей женой. Ну вот, а она не хотела замуж за него, хотя хвостом крутила.
Анжела понизила голос, словно бы страшную историю рассказывала в детском лагере.
— Ну так вот, Антон нашел этого брата ее. И оказалось, там что-то криминальное. Но не с братом, а от брата. С плохой компанией он связался, сделал что-то, думаю, убил кого, на дно залег.
— Так?
— И вот Антон ей ультиматум поставил, мол, иди за меня замуж, а то брата твоего я посажу. Ну, он мелкая сошка, бык, наверное, чей-то — кто за него вступится. Она и пошла. Что братик-то на свободе остался.
— Охренеть, конечно.
— Ты прикинь, — сказал Юрка. — Как оно Антону было. Ты же знаешь, как он этого не любит, ну, отморозь всякую.
Знаю, подумал я, но, скрепя сердце, тебя, небось, покрывает, если надо. И все-таки что правда — то правда, Антон-то всегда действительно хотел преступников сажать, а не баб себе за чью-то свободу покупать. Прогнило что-то в датском королевстве, по ходу дела.
Потом еще обо всяком болтали. Анжела разоткровенничалась, от чего Тоня, по ходу, обалдела. Ну, знаешь, момент, когда знакомишься с чьими-то в краину ебнутыми родственниками. Я уже к тому моменту понял, что, по вероятности, она из интеллигентной семьи. Ну, и у них не принято было вот так:
— Короче, когда мы с Юрочкой встретились в первый раз, он мне после — денег оставил. Я обалдела, сижу, пересчитываю и думаю: это теперь я, получается, блядь?
— Ну ты блядь, — сказал я. — По факту. Если взяла.
— Ну я не могла не взять, тоже неловко как-то.
Она помолчала, потом положила голову Юрочке на плечо, вдруг снова вскинулась:
— Слушай, Витя, а ведь, если ты наемником в Заир ездил, то получается ты тоже продавал свое тело за деньги, только для войны, а не для любви.
Я молчал, вообще все замолчали, потом да меня дошло, и я захохотал.
— Да, — сказал я. — По ходу — так. Мы бляди.
Тоня посмотрела на меня тревожно, думает типа я совсем поехавший — это я уже просек.
Подошли Антон с Ариной. Антон какой-то был — бледнее обычного, носом шмыгал. Как и во сне моем — заболел, по ходу. Мне так жалко его стало — потому что мне было стыдно.
Я еще подумал: до чего они красивая с Ариной пара. Ну, не в моральном смысле, конечно, в этом смысле — невероятно уродливая. Внешне — такая красивая пара из старого кино, ну, знаешь, как там: мужчины благородны и холодны, а женщины такие роковые. Жан-Поль, сука, и Марианна.
Антон выглядел вялым, а Арина — наоборот, чрезмерно энергичной. Опять сели есть, Анжела достала еще нарезок всяких, выставляла их на стол, напевая про то, как на теплоходе музыка играет, а она, бедняжка, одна стоит на берегу.
Надо сказать, голос в самом деле у нее такой, ну прям приятный — звонкий, девчоночий, игривый. Задорно она пела, хоть и безо всякой музыки.