А выстрел так царственно точен,
Ложится он прямо в висок,
Не был ни разу просрочен
Мой смерти кровавый оброк.
И с жизнью сидим мы рядом,
То вражду, то войну кляня,
А кто-то — прицельным взглядом —
Уж ловит для смерти меня.
Но выстрел мой был скорее,
Пришёлся он точно в прицел.
Разбит, тёплой кровью алеет, —
Хозяин на миг не успел.
Такая моя работа —
Для смерти оброк собирать,
Такая моя забота —
Всю жизнь себя проклинать.
* * *
Мало ли что было?
Главное — что будет.
Прошлое уплыло,
Нас оно забудет.
Будущее — вспомнит,
В даль свою поманит.
Может быть, поможет,
Может быть, обманет.
Ждать его — напрасно,
Прятаться нелепо.
С ним играть опасно,
Будущее слепо.
Будущее лепят,
Мнут, как комья глины,
В будущем рисует
Всяк свои картины.
Как его напишешь,
Так оно и будет:
Ведь само себя-то
Счастье не насудит.
* * *
Свобода одиночества чарует
И манит обещаньем новых встреч.
Не тронет мысли, сердце не взволнует
Былой любви приевшаяся речь.
Изысканная прелесть расставанья
Вино напоминает южных стран:
В нём музыка последнего признанья,
Влекуще-мягкий нелюбви дурман.
* * *
Ветер играл на свирели,
Пел о путях и дорогах,
Капли дождя звенели,
Заставляли забыть о тревогах.
Прошлое в дым превращалось —
Письма в камине горели.
Заново жизнь начиналась,
Мы с ветром о том не жалели.
* * *
Стихи двадцатого века,
Вас создавала война,
Вы вымерзали из снега,
Взрастила вас целина…
Нет, это всё неправда!
Люди творили вас.
На заводе, на фронте, в ГУЛАГе
Писали они для нас.
Писали про то, как любили,
Как строили, ждали, мечтали.
И, главное, чтобы мы не забыли —
Нас ждут такие же дали.
Они проложили дороги
Для нас, в двадцать первом живущих.
Стихи к творящему строги —
Любят стихи идущих.