— Просто исчезнешь?
— В мире шесть миллиардов человек. Вероятность того, что мы снова встретимся, крайне мала.
— Допустим, я соглашусь. Как ты вообще собралась платить? Ты даже на продажу не годишься с такой унылой внешностью.
— Это уже моя проблема. Вам остаётся лишь взять калькулятор и посчитать.
— Я могу назвать любую сумму.
— А вдруг назовёте меньше, чем стоит?
Марк уже собирался ответить, когда зазвонил телефон.
— Говори, — бросил он.
— Босс! — Голос Бию, его хакера, был взволнован. — Я проверила всё: местную полицию, базы данных, соцсети. На её мужа информации полно, даже про детей. А вот сама она — призрак. Ещё пять лет назад её просто не существовало. Она не из спецов, не из тайных агентов. Единственное, что удалось найти, — аккаунты на паре игровых сайтов. И всё.
— Это вообще возможно? — нахмурился Марк.
— В нашем веке? Надо очень постараться, чтобы остаться невидимой в мире камер и интернета.
Он отключил вызов и снова посмотрел на Машу. Обычная. Единственное слово, которое приходило в голову. Обычные карие глаза, обычный прямой нос, обычные губы, круглое лицо, каштановые волосы. Неухоженная, явно не занимается собой. Типичная домохозяйка, которая целыми днями варит борщи, убирает квартиру и возится с детьми.
И эта простушка умудрилась разнести его охрану?
— Кто ты такая? — повторил Марк.
— Никто. Просто Маша.
— Может, мне стоит навестить твоего мужа или детей?
Девушка замерла. Брови тут же сомкнулись на переносице, а тело напряглось, как натянутая струна.
— Не советую вам угрожать моей семье.
— А что ты сделаешь? Нас тут больше. — Марк кивнул своему человеку. — Михалыч, пристрели её, если дёрнется.
Лысый наставил пистолет на голову Маши. Она даже не моргнула.
— Что теперь? — усмехнулся Марк.
— Они тут ни при чём. Вы ничего не узнаете.
— Кто тебя послал?
— Никто. Я просто хотела вернуть своего сына. Он оказался не в то время не в том месте. Я вежливо попросила его отдать, ваши люди отказались. Более того, избили шестилетнего ребёнка. Вы бы стерпели, если бы вашему сыну поставили огромный синяк?
— И ради этого ты убила моих людей?
— Они сами напросились. Кстати, ваши люди некомпетентны. Их халатность привела к печальным последствиям.
— Ты у нас профессионал, что ли?
Она промолчала.
— Но ты загнала себя в ловушку. Из неё уже не выбраться.
— Вы ничего не найдёте на меня. Я не работаю ни на кого, у меня нет скрытых мотивов. Я просто жертва обстоятельств. Но я выплачу долг.
— Правда?
Марк достал калькулятор и принялся быстро нажимать кнопки. С каждым его движением отчаяние Маши усиливалось, но она не подала виду.
Мужчина, сидящий перед ней, был пугающим. Но дело было вовсе не в обилии татуировок, покрывавших значительную часть его тела — насколько могла судить Маша, они простирались от шеи до рук, скрываясь под одеждой, а некоторые заходили даже на лицо. Среди множества чёрных узоров выделялась одна деталь: под левым глазом алела крошечная капля крови, обведённая чёрным контуром. На фоне остальных блеклых, бесцветных рисунков она казалась особенно жуткой, словно клеймо.
Но не татуировки делали его страшным.
Он был привлекательным: резкие, выразительные черты лица, сильная челюсть, острые скулы, ровный нос. Однако именно глаза заставляли её внутренне напрячься. Стальные, холодные, застывшие, как лёд в зимней реке. В них не было ни капли тепла. Даже когда уголки его губ приподнимались в улыбке, даже когда его лицо смягчалось, взгляд оставался неизменным — наполненным яростью, жестокостью и чем-то ещё… чем-то, что было хуже злобы.
Безжалостностью.
Маша чувствовала это нутром. Этот человек мог смотреть на страдания и даже не моргнуть. Он мог убивать и не испытывать ни капли сожаления.
И он улыбался ей.
Наконец он закончил и повернул экран к ней. Маша потянулась, но вспомнила про пистолет у виска и замерла. Марк кивнул — Михалыч убрал оружие.
Маша посмотрела на цифры. В первый момент её мозг просто отказался воспринимать количество нолей. По спине прошла дрожь.
— Это… это точно? — сдавленно спросила она. — А как же смягчающие обстоятельства?
— Я всё учёл, — спокойно ответил Марк. — Миллион в качестве компенсации за избиение твоего сына — более чем щедрое предложение.
Она кивнула, снова уставилась на цифры. В принципе, если устроиться сразу на четыре работы, можно выплатить долг за... ну, лет двадцать. Или тридцать. Тогда она не увидит детей. Или ей вернуться к старой жизни?..