- Попей сок граната, легче станет. Слышишь, Диомед?
Рыжая голова матроса высунулась из складок гиматия. На торчащих скулах красные пятна, в глазах пугающая тоска.
- Помираю, хозяин…
- Не дури! прикрикнул Горгий, а у самого сердце захолонуло.
Помял гранат, заставил матроса выпить сок.
Дождь перестал. Развиднелось и немного потеплело. Гелиос сегодня, вроде бы, не собирался взглянуть на Тартесс. Пасмурный день рождался, не праздничный.
- Теперь поспи, и полегчает тебе,- сказал Горгий.- А вечером уйдем из Тартесса.
- Нет,- прошептал матрос.- Вы с Астурдой бегите. А я уж здесь, к богам поближе…- Он опять накрыл голову мокрой от дождя тканью.
Эхиар, шаркая, вышел из-за махины, в руках у него была не палка, как раньше показалось Горгию, а стрела. Тут только Горгий заметил, что еще несколько черных стрел, бронзовых с виду, лежало у массивной стойки махины. Он поднял одну, подивился ее тяжести. Такая самому Гераклу была бы впору…
Повнимательнее осмотрел махину - и вдруг догадался. Погоди-ка, сказал он самому себе, да ведь это катапульта! Ну да, вот поперечные доски-перитреты с пучками веревок… Вот бронзовый желоб сиринкса… Почему-то он смотрит не вверх, а склонен к низу стены.
Немало видывал Горгий стрелометных машин на своем веку, но такую огромную увидел впервые.
- Для чего здесь катапульта? - спросил он Эхиара.
- Это орудие царского возмездия,- ответил тот, и по его голосу Горгий понял, что старик чем-то взволнован.- Плохо, плохо…- Эхиар озабоченно разглядывал обрывки веревок меж перитретов.- Все сгнило…
- А ты что, собираешься стрелять? - Горгий потрогал станок катапульты.- Ничего у тебя не выйдет. Она не поворачивается.
- Ей не нужно поворачиваться,- последовал странный ответ.- Катапульта нацелена навечно.
Горгий поднялся по ступенькам, вделанным в бронзовый антибасис - заднюю опору катапульты. Посмотрел в прицельную щель… Вот оно что! Опущенный сиринкс, оказывается, смотрит в квадратное отверстие в ограде. Катапульта и верно нацелена… Нацелена, как уразумел Горгий, на ступени храма… Нет, выше… Вон меж двух центральных колонн возвышение, за ним в храмовой стене ниша, закругленная сверху. Ну да, катапульта как раз на эту нишу нацелена…
- В кого ты хочешь стрелять? - спросил Горгий.
Эхиар сидел, прислонясь к стойке катапульты, руки были устало опущены, стрела валялась рядом.
- Ременные пучки сгнили,-сказал он.- Стрелять нельзя.
Горгий посмотрел вниз, на площадь. Перед храмом суетились люди в черных одеждах. Раскатывали по ступеням ковер. Устанавливали треножники с курильницами. Выносили из боковых дверей храма какие-то деревянные колоды. Прошел к восточным воротам отряд стражников в желтом.
- Выпей… господин…- Астурда протянула Эхиару гранат.
Старик не шевельнулся. Он неподвижным взглядом смотрел на нее, и девушка смущенно отвернулась.
- Подойди ко мне, цильбиценка,- сказал вдруг Эхиар.- Сядь.
Он схватил ее за косы, Астурда испуганно вскрикнула, выставила перед собой тонкие руки.
- Не бойся. Твои волосы длинны и крепки. Отрежь их.
- Ни за что! - Астурда вскочила дикой кошкой, выдернула косы из руки Эхиара, отбежала к стене.-Не подходи: брошусь вниз!
Через восточные крепостные ворота по коридору, образованному двумя шеренгами стражников, тек народ на храмовую площадь - на праздник Нетона.
Стражники, тыча древками копий, теснили толпу подальше от храма, отжимали ее к башне Пришествия. Люди вытягивали шеи, глядя на торжественный выход высокорожденных.
Грянули приветственные крики: по ковру поднимался на верхнюю ступень царь Павлидий, в белой одежде с золототканными изображениями бога Нетона. Его сопровождали ближайшие придворные.
Младшие жрецы зажгли курильницы, в безветренное небо потянулись столбы благовонного дыма.
Павлидий поднялся ха возвышение, обернулся к толпе…
Площадь ликующе заревела:
- Щит Нетона! Щит Нетона, бога богов!
- Сла-ава царю Павлидию!
Тонкие губы Павлидия растянулись в улыбке. Щит, висевший у него на груди, был невелик, но тяжел, ремни врезались в шею, но Павлидий заставил себя стоять прямо. От щита шло тепло. Щит из голубого серебра всегда был теплым на ощупь - знак того, что он угоден Нетону.
Павлидий улыбался. Он мог себе позволить довольную улыбку. Бунтовщики разгромлены. Освободившиеся отряды, конные и пешие, двинуты на помощь воинам, сдерживающим гадирцев. Сегодня гадирцы будут отброшены за Бетис, их погонят на восток, за пределы Тартессиды; и если карфагеняне не успеют прислать им подмогу, то надо с ходу ворваться в Гадир. Надо, наконец, стереть с лица земли этот город - занозу в глазу великого Тартесса. А потом придется дать решительный бой карфагенскому флоту. Трудное это будет сражение. Добраться бы только до их кораблей, завязать рукопашную - и тогда тартесские чернобронзовые мечи и секиры сделают свое дело.