Увидев непонимание на лицах Агафия и Кирилла, Маврикий рассмеялся.
- Вот у этого молодого полководца мягкое и нежное сердце, - он показал большим пальцем на Велисария. - Любит избегать жестокости и зверств, если можно.
Двое греческих офицеров неуверенно смотрели на полководца, так, как обычные люди смотрят на кого-то, объявленного живым святым. Возможно, даже скорее, на сумасшедшего.
Затем, вспомнив, как жестоко полководец расправился с восемью провинившимися катафрактами в Карбеле, правильно оценили слова Маврикия.
Агафий сморщился.
- Матерь Божия, полководец, Маврикий прав. Невозможно... Велисарий снова покачал головой и хитровато улыбнулся.
- Я и не прошу, Агафий. Персов не остановить, по крайней мере не после Харка. Я это прекрасно понимаю.
Улыбка сошла с лица, ее заменило серьезное выражение.
- Но я попрошу вас запомнить этот день на будущее. На самом деле придется его вспомнить в самое ближайшее время. Когда персы потребуют головы двух тысяч кушанов, а я откажусь.
Он показал пальцем на реку.
- Жестокость и зверства приводят вот к такой бойне. Именно поэтому я пытаюсь их избежать. Вы можете оказаться на противной стороне в следующий раз. Будете умолять о пощаде и не получите ее, потому что сами не показали милости.
- В любом случае милости от малва ждать не приходится, - заметил Маврикий. Говорил он спокойным и ровным тоном - как и всегда, когда возражал Велисарию при свидетелях - но твердо.
- От малва - нет, - ответил полководец. - Но что такое малва, Маврикий?
Он кивнул на реку.
- Ты думаешь, все эти люди из малва? Или йетайцы? На самом деле таких немного. Жрецы и кшатрии, большинство офицеров. Может, тысяча в регулярной армии. А остальные? Бихарцы, бенгальцы, гуджаратцы - практически все народности Индии сейчас проливают кровь в эту реку.
Он повернулся к Агафию и Кириллу.
- В конце концов мы победим малва не в каком-нибудь генеральном сражении где-то здесь в Персии, - сказал он им твердым, как сталь, голосом. - И не в Анатолии, и не в Бактрии, и не на реке Инд. Мы победим их в сердце самой Индии, когда подданные наконец сбросят надетое на них ярмо.
На лица двух греков вернулась неуверенность. Однако теперь это был не веселый скептицизм людей, смотрящих на другой объявленного святым, а простое сомнение. Ветераны спрашивали, бойцы начинали задумываться, не является ли их командир на самом деле самым редким из полководцев. Самым лучшим стратегом, колдуном на поле брани.
- Я оставил бы в живых всех, кто захотел сдаться, если бы мог, задумчиво продолжал Велисарий. - По крайней мере всех кроме жрецов Махаведы. Ради будущего, если не из других соображений.
Он пожал плечами.
- Но я не могу рисковать, споря с персами по этому вопросу. По крайней мере не сегодня, когда у них бурлит кровь.
Он спрыгнул с бочонка. Мгновение спустя Велисарий уже снова сидел в седле.
- Сегодня я могу решить только вопрос с кушанами. Он показал пальцем на реку.
- Агафий, Кирилл, я хочу, чтобы вы помогли персам. Они сейчас в ярости, в пылу сражения, и не смогут разумно мыслить. Остались еще тысячи живых и вооруженных врагов, собравшихся у реки. Они будут сражаться, как загнанные в угол крысы, после того как поймут, что сдаться им никто не предлагает. Вполне вероятно, персы окажутся окружены, так как станут сражаться, не думая.
Агафий и Кирилл кивнули.
- Возьмите всех своих людей, - добавил Велисарий. - Пусть только сотня или около того останутся караулить повозки. И пусть эти люди доставят повозки к усадьбе. Но они должны быть осторожны, на самом деле им лучше подождать кого-то из расчетов "катюш". Пусть те помогут. Они привыкли обращаться с пороховым оружием.
Двое греческих офицеров снова кивнули, развернули коней и поскакали прочь, выкрикивая приказы. Через несколько секунд две тысячи константинопольских катафрактов с грохотом скакали к реке, готовясь присоединиться к бойне на Евфрате.
Велисарий повернулся к Маврикию и Григорию.
- Маврикий, делай то же самое - с фракийцами и иллирийцами. Григорий, я хочу, чтобы ты нашел Кутзеса и Аббу, - добавил он и рассмеялся. - Если, конечно, Аббу удалось найти нового коня. Пусть арабские разведчики и половина легкой конницы перебираются через реку. Оставьте мне вторую половину, чтобы держать кушанов загнанными в угол.
- Придется воспользоваться бродом, который мы обнаружили в нескольких милях вверх по течению, - заметил Григорий. - Так мы потеряем несколько часов.
- Да, знаю, но это не играет роли. Вы все равно появитесь время, чтобы справиться с теми из малва, кому удастся передаться через Евфрат.
Он говорил холодным, мрачным и безжалостным тоном.
- Хорошенько погоняй их, Григорий. Я хочу, чтобы вы преследовали малва безжалостно. Несколько дней, если потребуется. Я дачу, чтобы эта армия малва была уничтожена. Пусть останется в живых всего несколько человек. Они с трудом доберутся до своих под Вавилоном. Пусть враг узнает, что у них нет надежды обойти вокруг императора Хосрова.
На лице Григория появилась собственная хитроватая усмешка.
- Может и не набраться нескольких человек, полководец. Ведь тем, которым удастся убежать от нас, еще предстоит преодолеть двести миль. С одной стороны - пустыня, с другой - крестьяне в долине, каждый из которых готов их убить. К погоне присоединятся целые деревни. Они ведь слышали про Харк, не сомневайся.
Велисарий кивнул. Григорий ударил пятками по бокам коня и направился на юг. Мгновение спустя Маврикий поскакал в противоположном направлении.
В непосредственной близости остались только Валентин с Анастасием.
- И что теперь, полководец? - спросил Анастасий. Велисарий повернул к усадьбе.
- Мы должны проверить, что кушаны в ловушке. Потом... - Он посмотрел на солнце. - Вероятно, это займет остаток дня. Определенно, до заката. Кушаны попытаются прорваться. Вероятно, нам еще предстоит с ними сразиться.
- Если только немного, - пророкотал Анастасий. - Кушаны не дураки. Они не станут терять время, пытаясь найти пути отхода. По крайней мере не пешком, зная, что мы все на конях. - Гигант вздохнул. - Не кушаны. Вместо этого он станут работать подобно бобрам, окапываясь и делая все, чтобы превратить загоны в крепость. Будут Ловиться выпустить из нас кровь, когда мы займемся ими завтра.