Восприятие изменилось. До этого я видел мир в излишне ярких красках, будто бы зелень не нежно-салатовая, а изумрудная, паромот нестерпимо блестел металлическими деталями, хотя солнце скрылось за тучами, небо переливалось множеством оттенков от пронзительно-голубого до дождливо-серого. Теперь же все воспринималось будто бы через фильтр, сначала пришла сепия, затем графит. Бурлящий во мне свет прекратил поджаривать меня изнутри и начал делать то же самое снаружи, сражаясь с чужеродной магией и испаряясь на коже. Это было безумно неприятно, но я физически чувствовал, как уходит изнутри лишнее напряжение, а взбудораженные энергетические каналы перестают раздуваться. Еще через пару минут я поднял руку, и Кеша в тот же момент перестал облучать меня магией тьмы.
— Ты как? — бросилась ко мне Евдокия, когда я вслед за папашей грохнулся на пятую точку.
— Жить буду. Лэгэнтэй, тебе норм?
— Ночью пойду в кабинет, — нейтрально отозвался сын шамана, дав мне понять, что потратил много сил на мою стабилизацию и желает их восстановить с помощью кольца Милолики.
— Павел, тот же вопрос? — повернулся я к отцу.
— Во мне что-то изменилось, но что, понятия не имею, — честно признался он. — И кстати, а что это было-то вообще?
— Ты про себя или о ситуации в целом?
— И то, и другое. Мы приехали на кладбище, ко которому разгуливали мертвые люди, которые вообще-то должны смирно лежать в могилах. Из леса на нас едва не набросились очень странно выглядящие звери. А теперь здесь тишь и гладь, божья благодать. Это шляхетская родня тебя таким трюкам научила? Потому что у нас такого никто не умеет точно. И Милолика не умела, иначе бы я знал. Это же настоящее чародейство!
— Похоже, ты мало времени проводил со своим отчимом, — мстительно заложил я Сергея. — А то бы и не такое увидел.
— Так он тоже? — ахнул Павел. — Вот дела! Ну тогда понятно, чего его мать выбрала. Она всегда до чудес падкая была.
Я лишь вздохнул, не желая подтверждать или опровергать его выводы. В конце концов, историю знакомства Сергея Михайловича и Елизаветы Илларионовны я не знал, равно как и того, по какой причине ушел в мир иной ее первый муж Афанасий Борисович. Да и, признаться честно, знать не желал. Для меня они все были чужими людьми. Во многом, впрочем, как и для настоящего Демьяна.
— А из-за чего они поднялись? — не унимался папаша, махнув рукой в сторону кладбища.
— По воле того самого мерзавца, который убил Новаков, — просветил я его.
— А где он сам?..
Хороший вопрос. Замечательный просто. Знал бы на него ответ, первый бы побежал туда с лопатой наперевес, чтобы лично выразить Властелину свою горячую благодарность. Я скосил глаза на Кешу, тот отрицательно помотал головой. Понятно, тоже не засек.
— Мы не знаем. Но это далеко не первая и не последняя его пакость, как понимаешь. Убирать последствия того, что он творит, можем только мы с Кешей. Вот тебе еще один ответ на вопрос, чем я занимаюсь в свободное время. А теперь, раз уж мы здесь покончили с делами, давайте возвращаться в усадьбу. Мне настоятельно требуется прилечь.
— Раз такое дело, может, я паромот поведу? — тут же вызвался Павел.
— А ты умеешь?
Полный обиды и недоумения взгляд был мне ответом.
— А как рассаживаться будем?
— Я постою сзади, — предложила Евдокия. — Я сегодня вообще ничего не делала, а вам всем нелегко пришлось.
— Ты, кстати, никого поблизости не засекла?
— Нет, иначе бы сразу сказала. Тот, кто это сделал, ушел отсюда минимум за час до того, как мы появились. Скорей всего, он был верхом, не в экипаже. Куда именно ускакал, сказать не могу, слишком много следов вокруг.
— Плохо, — стукнул я кулаком по земле. — Опять время теряем. Нам предупреждать шаги Властелина надо, а не устранять последствия его выходок. Вот только у нас нет ни малейшего представления ни где его искать, ни как он выглядит.
— Плащ, — пожал плечами Иннокентий.
— Разве что, — кивнул я. — Только он плащ снимет, и мы снова окажемся без малейших ориентиров. И опять же: вот зачем он это устроил? — обвел я рукой кладбище и лес. — Чтобы на нас в деле посмотреть? Или чтобы засечь, за какое время мы среагируем и до места доберемся? К чему эта бессмысленная демонстрация умений?
— Я ничего не понимаю, но очень интересно, — заверил нас Павел, фингал которого после вчерашнего успел поменять оттенок на фиолетово-багровый, из-за чего выглядел папаша откровенно стремно. — Если что, я в деле.
— Тебе-то это зачем? — вздохнул я.
— Когда бы еще я поглядел на то, как действуют чародеи! — с жаром отозвался отец, а я подумал, что яблочко от яблони недалеко укатилось, сам же сказал, что Елизавета Илларионовна падка до чудес.