Я делал всё как обычно, вот только безумно медленно, буквально по каплям разбрызгивая драгоценный свет по телу девушки. Свет солнца, свет моей души, свет моего дара… одно переплавлялось в другое, создавая самое совершенное в мире лекарство от скверны. Лекарство, которое исцеляло ещё живых и убивало давно мёртвых. Гной шипел и испарялся, страшные раны затягивались, тоненькая розовая кожа нарастала поверх.
Судя по испарине на лбу сироты, ей сейчас тоже приходилось несладко. Но она изо всех сил терпела, поверив мне, и не издала ни единого стона. Похоже, я несколько преуменьшил ту боль, через которую ей пришлось проходить на пути к исцелению. Увы, другого пути у нас не было, и я собирался вернуть в мир полностью здорового человека. Хорошо, что с той стороны меня ждал благодарный пациент, желающий ровно того же самого. А Цап тем временем ласково поглаживал девчушку по волосам и всячески пытался её успокоить. Вполне вероятно, без его поддержки у меня ничего бы не вышло, паника оказалась бы сильнее желания спастись от неведомой напасти.
Когда всё закончилось, я еле стоял на ногах. Опершись на девчонку, я двинулся в дом. Путь в комнату показывал Цап, потому что меня шатало из стороны в сторону, и я был близок к тому, чтобы лишиться чувств. Нам здорово повезло, что по дороге мы не столкнулись ни с кем из челяди или домашних. Общаться с ними сейчас не было ни желания, ни возможности. Как мы преодолели последние метры, я просто не помню.
Пришёл в себя около полудня в кровати, когда постучавшийся в комнату незнакомый слуга с полным соблюдением этикета сообщил, что бабушка с мужем ждут меня в обеденном зале. Судя по всему, ко мне они отправили своего личного помощника. Среди наших холуев таких вышколенных и воспитанных отродясь не водилось. Я ответил посланнику, что появлюсь там через десять минут.
Как только слуга удалился, я негромко позвал:
— Эй, ты где?
Тотчас в шкафу что-то зашуршало, и оттуда вывалились девчонка с вездесущим сусликом на руках, который помогал коротать ей время.
— Василиса, — сказала сирота. — Меня зовут Василиса.
— Красивое имя, — одобрил я. — Значит, так. Ещё немного подождите меня здесь с Цапом. Поговорю с родственниками, вернусь, и мы займемся нашими насущными вопросами. Постараюсь справиться поскорее.
— Хорошо, — кивнула девчонка и полезла обратно в шкаф, погладив суслика и что-то прошептав ему на ушко.
Я хотел было её остановить, а потом подумал и не стал. Чем меньше сейчас возникнет лишних вопросов у окружающих, тем лучше. Да и что-то подсказывает, вряд ли кто-то из слуг сейчас затеет уборку в этом грешном шкафу.
Посмотрелся в зеркало. Одежда слегка помята, но она чистая, хоть и смотрится убого. Вот и достаточно, не на прием к императору иду. Я потянулся, с удовлетворением отметив, что после сна у меня прибавилось сил. Чем больше я буду работать со светом, тем быстрее окрепну. А пока послушаю, что там хочет поведать мне бабуля.
— Добрый день, Демьян. Хорошо выглядишь, — первым поприветствовал меня Сергей Михайлович, и в его взгляде я уловил искреннее одобрение.
— Садись к нам поближе, — подхватила Елизавета Илларионовна. — Давай без лишнего официоза обойдемся.
А я что? Я ничего. Подошёл, сел на место, которое мне указали. Аккурат между любящими супругами. Сергей тут же, не дожидаясь слуг, пододвинул мне жаркое в горшочке, а бабушка — лоток с толстыми хлебными ломтями. Надо же, какой радушный прием! Неужто и своего повара притащили ради такого случая? Или местных построили с полпинка, чтобы вчерашнее подогрели? Интересно, что им от меня надо? Неспроста ведь так стараются свое участие выказать, хотя вчера мы с Елизаветой отнюдь не на дружеской ноте расстались.
Я сделал вид, что по пояс деревянный, ведущуюся вокруг меня игру не вижу и не понимаю и навалился на еду, благо измученное и успевшее проголодаться тело требовало немедленно забросить в себя хоть что-то питательное.
Я ожидал, что разговор начнется прямо в процессе трапезы. Но нет. Только когда я отставил в сторону горшочек, раздался голос Салтыкова.
— Твоя бывшая родня выдворена за пределы усадьбы вместе с верными слугами, пожелавшими разделить с ними бремя изгнания.
— И что, много слуг уехало?
— Пять человек, — усмехнулась бабушка. — Остальные решили, что ты вполне устраиваешь их в качестве хозяина.
— Отличная новость, — согласился я, гадая, чем ошарашат меня на десерт.