Да, всё когда-то случается в первый раз. Адепт преследовал девчонку, потому что Властелин указал на неё как на ту, кто может предупредить людей о грядущем апокалипсисе и тем самым изрядно его отсрочить, а то и сорвать, поэтому следовало поскорее подчинить её своей воле и обратить в скверну. Но франт эту миссию провалил, чему я немало поспособствовал.
— Поднимутся павшие, встанут погибшие. И принесут они с собой беду ужасную. Не будет от них защиты ни сильному, ни праведному. И лишь тот, чья душа отмечена светом, встанет на их пути…
На этом силы Василисы закончились, она без чувств рухнула обратно на диван. С юными прорицателями это обычное дело. Сил на свои видения расходуют без счета, а силенок тех и так немного.
— Бегите, глупцы! — быстро сориентировался управляющий и для убедительности потряс лопатой. — Вы слышали, что сказала вещая? Спасайте себя и семьи! Уводите их прочь отсюда и останетесь живы!
Топот ног стал нам ответом. Только после этого Вроцлав аккуратно прислонил лопату к книжному шкафу и присел на стул, великодушно оставив кресло за мной, своим новым хозяином. А я одновременно отметил, что ощущение скверны пропало, будто его и не было. Это, безусловно, хорошо, но сколько же адептов ереси разгуливает поблизости! Давно пора навести здесь порядок. Цап погладил Василису по щеке лапкой и куда-то сбежал по своим неотложным сусликовым делам.
— А чего ты против них выступил? — поинтересовался я, когда мы на пару жадно осушили стоявший на столе графин с водой.
— У меня и выбора особого как бы нет, — пожал плечами управляющий. — Ваша усадьба — единственный дом для меня и моей малолетней дочери. Жена умерла родами, а иной родни не имею.
Ну да, слуги сейчас рванут на свои земельные наделы к семьям в надежде, что я не стану ничего менять и оставлю всё как было. Пускай, лишь бы из дома убрались. И до них, предателей, со временем руки дойдут. А вот Вроцлаву действительно уходить некуда.
— Не боишься, что отомстят? — кивнул я в сторону двери. — Ты же открыто против них пошёл.
— Меня здесь и раньше не любили, — грустно поведал Вроцлав. — И дочку мою парией сделали ни за что. Слишком умной считали и бесились от этого, хотя она им ни в единой малости не мешала и мешать не могла. Она, бедолага, целыми днями из комнаты не выходила, а если гуляла, то только со мной, чтоб никто ее грубым словом не обидел. Не нравилось им, что я столько времени в господском обществе провожу. Думали, козни против них строю, подвинуть хочу.
— Так чего вместе с моей родней не уехал? Остался бы при них управляющим.
— И чем бы я там управлял? — Вроцлав впервые позволил себе ехидную усмешку. — Разве что бричкой. Все активы Новаков за незначительным исключением отныне принадлежат вам. Хозяйства они лишились. Так что от меня бы они избавились, едва покинув ворота усадьбы. Я им нынче без надобности.
— Резонно, — признал я. — А за дочь не боишься? Она же сейчас одна в комнате осталась.
— Она давно приучена запирать за мной дверь и открыть ее только на условный стук. А окна на ночь мы закрываем на прочный ставень. Сам когда-то эту комнату выбрал. В ней раньше у ваших предков оружейная была.
— А самого оружия, кстати, нигде не осталось? — зацепился я за слово.
Управляющий развел руками.
— Полагаю, его увезли отсюда ещё до свадьбы вашей матушки с герцогом Матеушем.
Резонно. Видимо, арсенал в приданое не входил. Ладно, раз оружия нет, значит, сам найду. Времена нынче неспокойные, по нескольку раз в день на меня покушаются. Тут сами Высшие велели железками обзаводиться. Не лопатой единой, так сказать. Да и про личников подумать нелишне, чтоб хотя бы от таких вот бунтов защищали, пока я с исчадьями скверны возиться буду.
— А можно вопрос? — кивнул Вроцлав в сторону Василисы.
— Задавай.
— Она и в самом деле вещая, или просто дурочка блаженная?
— Увы, в самом деле.
— Но как такое может быть? Мертвые они на то и мертвые, что лежат себе смирно на погосте. Как они восстать могут?
В голосе управляющего звучало явное сомнение.
— Раньше такого и не было, — подтвердил я. — Но что-то изменилось в ткани бытия, и в этот мир пришла скверна. А значит, мертвые могут собраться под её знаменами.
— Я запутался, господин. Скверна — это смерть?
— Нет. Скверна — это ересь. Это нарушение естественного круговорота жизни и смерти.
— Это стихия? — искренне пробовал разобраться в происходящем Вроцлав. — Или есть кто-то, кто возглавляет скверну?
— И то и другое. Скверна — это стихия, которой нет и быть не может в нормальном мире. Стихия-зараза, заставляющая мир болеть и гнить заживо. А насчет того, кто её возглавляет…