В целом всё выглядит предельно просто и прозрачно. Мне исполняется семнадцать, я вступаю в права владения усадьбой и становлюсь ее полноправным хозяином. Только что-то подсказывает мне, они от этой перспективы в восторг не придут, более того будут всячески возражать. Возможно, даже с применением грубой силы. И что я могу им противопоставить? Я один, их трое. А если и бабы в драку полезут, то вообще пятеро. Еще и слуг могут позвать. Расклад однозначно не в мою пользу.
Сопоставляя знания Демьяна с моим прошлым жизненным опытом, мысленно нарисовал не самую лучшую картину. Придется хоть тушкой, хоть чучелком показать миру, что я живой. Но если сделаю это в шаговой доступности от моих родных, меня похоронят в ближайший час, сославшись на внезапный сердечный приступ, попытку самовыпила, в крайнем случае — дуэль. Слишком много они поставили на эту карту, фарш назад не провернуть.
Но чем дальше, тем сильнее мне казалось, что идея выпроводить мое семейство восвояси — единственно верная. Память Демьяна хранила множество неприятных моментов, связанных с его родными. Фактически парень жил как затравленный зверек. Спасибо покойной маме, что рано научила его читать, тем и спасался, удовлетворяя свое детское любопытство, благо что библиотека в усадьбе была богатой, похоже, ещё сама бабушка Елизавета Илларионовна её собирала. По крайней мере фолианты как один были старыми и пыльными.
Учителями для Демьяна никто не озаботился, поэтому всё, что он знал и умел, проистекало из его самообразования. Типичный книжный ребенок, который запросто мог провести полдня за чтением особо увлекательной истории. Особенно если удастся прихватить с кухни хлеба и успеть хорошенько спрятаться от братьев.
Так и не придя ни к чему конкретному, я решил просто по максимуму отдохнуть и восстановиться. Устроился поудобнее, чтобы заняться прокачкой каналов. Если в процессе устану и вырублюсь, не страшно. Мне сейчас любой сон как лечебный.
Внезапно кто-то произнес совсем рядом:
— А я красивая? Я ведь вправду красивая?..
Всё бы ничего, только вот голос принадлежал мертвой девочке…
Глава 2
— А я красивая? Я ведь вправду красивая?..
Детский голос повторял эту фразу снова и снова.
Я скосил глаза на могилу, возле которой обосновался. Деревянный крест. У его подножия грубо намалеванный маслом портрет семьи. Ох, вы тут сразу все полегли, бедолаги. Мать, отец, старшая дочь и младшая. Та самая, чей голос я услышал. Угорели в избе. Что-то там печник с пьяных глаз намудрил, вот они в тот же вечер после ремонта и отправились к праотцам. Трое старших ушли сразу, а маленькая задержалась, не захотела уходить. Уж очень ей обидно было, что никто на неё внимания не обращает. Ангелы потоптались возле, махнули крылом, да и оставили душу на земле. Типа раз ребенок, то все равно райских кущ не минует.
Нехорошо. Ох, нехорошо. Я не ангел, конечно, но мне порой побольше известно, чем им. Скверна такие души очень любит. Одно дело из земли тупую костянку поднимать. А вот если к костям душа привязана, тут самый сок начинается. Надо бы малышку в свет отправить, избавить её от страшной участи. Я, конечно, не знаю, добралась ли скверна и до этого мира, но лучше бы перестраховаться.
— Привет! — потянулся я к ней сознанием.
— Ты меня слышишь? — обрадовалась она.
— Конечно, слышу!
— Я красивая?
— Ещё какая! — я не кривлю душой, для меня, в прошлом деда и прадеда, все дети симпатяги.
— А почему со мной никто не играет?
— Потому что ты умерла, милая.
— Ну и что?
— Живые не играют с мертвыми. Живые уважают мертвых.
— А это как? — похоже, мне удалось её заинтересовать.
— Живые обращаются к опыту мертвых, когда им нужен совет. Живые поминают мертвых, не забывая их деяния. Живые благодарны мертвым за свое появление на свет, — привычно произношу я слова из нашей Книги поколений; интересно, есть ли такая в этом мире?..
— Ух ты! А можно с тобой дружить?
— Я скоро уйду далеко и не смогу тебе отвечать. А тебе давно пора к семье. Ты ведь соскучилась по ним?
— Очень!
— Тебе открыть калитку?
— А ты сможешь?
Хороший вопрос. На миллион практически. В своем прошлом воплощении — да легко. Все равно что вздох сделать. А вот сейчас…
Я ничего не отвечаю. Из последних-распоследних сил формирую над могилой проем портала, напоминающий собой дверь. Там за гранью — свет, в котором душа завершит наконец-то земной путь. А дальше по желанию: останется или рискнет и вновь попытается стать живой. Без памяти, без прошлого опыта, опираясь исключительно на веру в собственный дух. Вот такая небесная рулетка, мимо которой непонятным образом пролетел я сам.