Вроцлав с горящими глазами слушал про похождения Спиридона и даже не заметил, как Василиса подсела еще ближе к нему. Похоже, глянулся парень нашей вещей. Что же, почему бы и нет? Я против их союза выступать не стану, только за. Лишь бы сам Вроцлав после смерти своей первой жены не замкнулся, а остальное всё преодолимо. Суслик меж тем сидел на руках Иоланты и радостно подставлял бока под почесушки, чему оба были крайне рады.
— А самое смешное, знаете что? — Спиридона было не остановить. — Новаки из вредности уже объявили арендаторам Луцкого, что Пятигорье больше не будет скупать у них продукцию! Сами нам же подыграли! Я специально туда заехал, узнал, чем народ дышит. Заодно и объявил, что молодой граф всех на свои земли ждет и землицей той не поскупится. А кто хочет и дальше спину на старого пропойцу и кровопийцу барона гнуть, те пусть сидят и ждут, пока их до липки обдерут.
— Говоришь, заехал к арендаторам Луцкого? А лошадь ты откуда взял?
— Не просто лошадь, а бричку с кучером, для начальственного развозу выделенную. Завтра утром сюда же в усадьбу прибудет, мне во много мест поспеть надо, чтобы все проконтролировать как должно.
Мы сидели на кухне, в которой уже стало тесновато от народа, но идти накрывать стол в гостиную было долго, да, по сути, и некому, кроме Василисы, которая и так сбилась с ног, готовя нам суп из зайчатины, рагу и салат с горячей заячьей печенью. Расстаралась, молодчина.
Иннокентий и Евдокия сидели тихо и лишний раз рта не открывали. Их появление в усадьбе все восприняли спокойно за исключением разве что Вроцлава, который накоротке попытался у меня разузнать, не стоит ли опасаться столь диковинно выглядящих гостей.
Да, не позавидуешь парню. Мало ему изгнания Новаков и внезапного становления меня самостоятельной фигурой, как буквально каждый день кто-то новый здесь появляется. Сначала Василиса, потом Спиридон, теперь вот названные брат с сестрой. Вся размеренная жизнь усадьбы с моего дня рождения полетела в тартарары.
Мы еще немного посидели, послушав про подвиги Спиридона, который пошел хвастаться уже по второму кругу, что и стало для нас негласным сигналом сворачиваться. Василиса занялась мытьем посуды, Евдокия принялась точить свой охотничий нож, а вслед за ним, неодобрительно поцокав языком, подтащила к себе и кухонные. Савватьевич стрельнул взглядом по фигуре Евдокии, нарвался на мой предупреждающий взгляд, после чего послушно умелся в выделенную ему комнату. Ну а Вроцлав повел клюющую носом Иоланту укладываться спать.
Я отправился в кабинет. Скорее по привычке, потому что пока меня не было, Вроцлав и Василиса, памятую мою нелюбовь к бывшей комнате, нашли мне новую спальню и уже застелили там кровать чистым бельем. Следом увязался и Кеша, но я не возражал против его компании. Нам еще многое стоило обсудить наедине.
— И всё-таки я не понял, что такого особенного в том, что Василиса — вещая? Большого смысла в её единственном прорицании не было, на мой взгляд. Что-то более-менее внятное она ещё не скоро поведает, если поведает вообще. Просто твоя сестра так остро на эту новость среагировала…
Иннокентий вздохнул.
— У нас считается, вещие передают, что им духи показывают, только общаться с ними не умеют. И раз ее порченной сделать постарались, значит, духи через нее что-то важное людям сообщить хотят. То, что плохие люди не желают, чтобы мы услышали. И коли ты умудрился ее излечить, то теперь ее беречь надо и ни одного пророчества не упустить.
— Это-то понятное дело, — вздохнул я. — Кстати, а ты-то сам с духами общаешься?
— Не так, как мой отец, но могу. Только они редко мне отвечают. Долго готовиться надо, чтобы отозвались, специальный костер жечь, песни призыва петь. Непростое дело.
— И много раз ты к духам обращался?
— Четыре раза, когда они мне ответили, — честно сообщил Иннокентий. — А остальные двадцать восемь без толку. Но отцу они тоже не всегда отвечают, хотя ему куда чаще везет, чем мне.
— А можешь Василису этому научить? Ну, раз ты говоришь, что у нее по любому связь с духами есть. Может, смогла бы себя не терять во время пророчества?
Кеша покачал головой.
— Она не понимает, что происходит. Полностью контроль за языком духам отдает. Да и видел же наверняка, какого у нее цвета глаза в этот момент становятся? Это духи сквозь них глядят. Человек сам себе не принадлежит, духи его тело ненадолго забирают, а потом отпускают с миром. А шаманы и с землей, и с духами связаны одновременно, себя не теряют.