Иннокентия я нашел в его комнате. Он сидел на полу и обстругивал ствол. Не слишком в этом разбираюсь, но, похоже, дубовый. Мое внезапное появление застало его врасплох.
— Что случилось? — с тревогой спросил он.
— Одна большая херня, — усмехнулся я. — Так сколько у тебя детей?
— Трое, — недоуменно пожал плечами темный. — А к чему ты интересуешься?
— К пророчеству! — рявкнул я.
— А при чем здесь мои девочки? — удивился Кеша. — Вещая про сыновей говорила. А у меня ни одного сына нет, только девчонки.
Я проглотил массу вертевшихся на языке выражений, после чего просто плюхнулся на пол и обхватил руками голову.
Дочки. У темного родились дочки. Собственно, он мне ни разу не солгал, ведь пророчество Василисы касалось сыновей, поэтому Иннокентий и не стал говорить о своем отцовстве.
Но почему я всё равно чувствую себя обманутым?!
— Эй, ты чего? — Кеша потрепал меня за плечо. — Обижаешься, что я не всё о себе рассказал? Так ты особо и не спрашивал. Но на всякий случай, если тебе это важно: мы все довольными остались. Девушек я уважил как мог. И подарки им подарил хорошие, шкурки да мясо. Мне говорили, что лишнее это, но я считаю, матери моих детей достойны самого лучшего. Их мужья за малышками приглядывают, тут я спокоен…
— Ты вообще понимаешь, что ты несешь? — взорвался я. — Какие-то чужие люди теперь будут воспитывать твое потомство, а ты типа не при делах. И это нормально?
Скажу честно, атмосфера в комнате сгустилась настолько, что начало пахнуть хорошей дракой. Однако все прервал вопль ворвавшейся к нам испуганной Василисы.
— Зло снова здесь!..
Глава 17
— Зло здесь! — Василиса кричала в голос, рискуя напугать домашних.
Мы с Иннокентием недоуменно переглянулись. Ни он, ни я ничего не чувствовали. Скверны, или же, говоря языком Кеши, порчи поблизости не было. Я посмотрел на глаза Василисы, но они были обычного цвета, а значит, сейчас она не пророчествовала. Да и выглядела она взволнованной, но вполне себе земной девчонкой.
На всякий пожарный я мысленно обратился к Цапу, но суслик, как выяснилось, пребывал в благодушном состоянии в обществе ненаглядной кисы и никакой скверны рядом тоже не ощущал.
— Василиса, что случилось? — я разговаривал с девушкой мягко, как с ребенком.
— Зло пришло, — всхлипнула она, а затем, не сдержавшись, зарыдала.
Еще через десять минут аккуратных уговоров и расспросов выяснилось, что на Василису совместно наехали двое новых слуг, о прибытии которых вчера упоминал Спиридон. И чем-то они настолько нашу вещую обидели, что та впала в самую натуральную истерику.
Эх, как бы ей подсказать, что не всё зло одинаковое. А то скверна — зло. Наглые слуги — зло. И поди еще разбери, что конкретно в этот раз приключилось. Эх, в сортах дерьма разбираться…
В любом случае, требовалось мое участие. Я встал и спросил:
— А где Вроцлав?
— В село пошёл, — всхлипнула Василиса.
— Спиридон?
— В Пятиречье уехал с самого утра, я ему с собой еды собрала, чтобы голодным не остался. Он меня поблагодарил и по плечу погладил.
— А Иоланта?
Девушка задумалась, потом неуверенно сказала:
— Вроде бы возле кошки была.
— Так, слушай меня. Сейчас ты находишь Иоланту, затем вы обе будете ждать меня… ну, пускай возле кошачьей лежанки, почему бы и нет. Ни с кем из новых слуг в полемику не вступай.
— Куда не вступай? — не поняла девушка.
— В то самое, — подмигнул мне Кеша и тоже встал. — Я с тобой, Демьян.
— А как же твоя работа? — я кивнул на будущее древко.
— Мне все равно нужно рукам отдых дать. Да и не делаются такие вещи быстро. Быстро только лемминги плодятся.
Мы спустились в гостиную, где уже с хозяйским видом оглядывалась по сторонам парочка, юный бугай и девушка ему под стать, с такими выдающими со всех сторон данными, что ни капли не удивительно, как они смогли напугать собой нашу трепетную вещую. Хм, в памяти Демьяна их не было, но… веяло от них чем-то знакомым до боли.
Первым меня заметил бугай. Ткнул подругу под ребра и осклабился в любезной, как ему казалось, улыбке.
— Григорий и Марьяна Шепотковы, — представился он. — Прибыли сюда по вашей настоятельной просьбе.
— Не припоминаю, чтобы я вас о чем-то просил, — холодно заметил я. — Спиридон ваши кандидатуры одобрил?
Парочка недоуменно переглянулась.
— Сказали же, в усадьбе никого не осталось, — голос у юной бабенки был визгливый, что совершенно не вязалось с её обликом. — Вот мы и решили вам на помощь выдвинуться.