На всякий случай я обратился к Цапу и попросил его проследить за парочкой и передать мне, о чем они будут говорить, когда покинут усадьбу. Суслик был не слишком рад поручению, но отказать мне не мог, заодно поделившись переживанием за судьбу своей увесистой кисы и аккуратной просьбой присмотреть за ней, пока фамильяра не будет.
— Надо бы Василису еще успокоить, — поделился Иннокентий. — Она-то не знает, что её обидчикам сюда вход заказан.
— Пошли, — вздохнул я. — Заодно посмотришь на эту когтистую засранку, которая моего фамильяра очаровала. Говорит, она себя нехорошо чувствует, он волнуется.
— Хм, странно. Мне показалось, ей рожать дня через три, не раньше, — прикинул Кеша. — Хотя после пожара ей несладко пришлось, сроки могут и сдвинуться.
— Что?! — я остановился и попытался хоть как-то переварить неожиданную информацию. — У нас будут котята?
— Ну да, — кивнул сын шамана. — Я ж поэтому так долго с ней возился, чтобы малышам не навредить, а точечно по травмам пройтись.
— И когда ты собирался сообщить мне о том, что мы взяли сюда не просто кошку, а будущую мать?
Иннокентий с недоумением посмотрел на меня.
Да твою ж оглоблю через проушину, как говорил незадачливый гробокопатель! Да, раньше я мог ненадолго обратиться к свету, вернее, к его исцеляющей стороне и прицельно увидеть подобные аспекты. Но здесь, в этом теле я еще и тысячной доли прежней мощи не набрал, а уж разбираться в особенностях протекания кошачьей беременности точно не планировал. И выходит, темный сын шамана в этой стезе преуспел больше меня.
Обидно. Досадно. Да и ладно.
Василису и Иоланту мы нашли там, где и предполагалось, возле наглой кисо-матери. Девчонки осторожно гладили кошку и о чем-то тревожно переговаривались.
— Василиса, те, кто тебя обидел, здесь жить не будут, — сразу сообщил я. — А в дальнейшем веди себя как настоящая царица кухни.
— Это как? — загорелись глаза девчонки.
— Берешь в руки половник и каждому, кто тебе гадости говорит, бьешь этим половником по кумполу.
— А тех, кто особенно обидел, можешь и горячим супом облить, — добавил Иннокентий, не забыв мне подмигнуть.
— Но они… такие большие были. И вели себя, будто… будто я пыль под ногами, — растерянно сообщила Вася.
— Размер брюха не имеет значения, — я похлопал себя по пока еще увесистым бокам. — Сегодня оно есть, завтра уже нет. Вот и сдулся авторитет. А тебе нужно понять важную вещь: ты — не просто кухарка. Ты — наш общий страж.
— Страж? — пискнула девчонка, а Иоланта ободряюще сжала ее ладошку, призывая успокоиться.
— А кто же еще? — продолжил я. — Человеку нужно есть. Если еда окажется негодной, ухудшится самочувствие. Даже отравиться можно, после чего несколько дней в лежку лежать. А ты защищаешь всех нас, кто здесь живет. Готовишь вкусное и полезное, не позволяешь чужакам вторгаться на кухню.
— Меня оттуда сегодня едва не выгнали, — всхлипнув, призналась Василиса. — Марьяна сначала хихикала, а потом…
— Забудь про неё, — мне не хотелось по второму кругу выслушивать оскорбления, которыми одарила недалекая молодка мою протеже. — Просто помни: на нашей кухне выше тебя никого нет. Любого, кто захочет подвергнуть сомнению твои кулинарные таланты — смело гони прочь. Если сама не справишься, зови Вроцлава. Да что там — любого из нас зови. Правда, думаю после сегодняшнего случая храбрецов больше не найдется. И да, кстати, что там сегодня у нас на обед?
— Опять зайчатина, — виновато развела руками Василиса. — Удалось из остатков сварить охотничий суп. И даже второе получилось, только вот мало его. На всех, кто сегодня приехал, не хватит.
— А это уже не наши проблемы. Думаю, Спиридон этот вопрос отдельно решил.
— Кто это меня поминает добрым словом? — экс-управляющий бодро зашел к нам, после чего вдруг нахмурился, посмотрев на кошку. Резко присел к ней, потрогал живот…
— Ты чего так рано вернулся?
— Картина сыром по маслу «не ждали»? — бойко огрызнулся Савватьевич. — У меня нет такого принципа, чтоб от восхода до заката спину горбить. Как дела сделал, так и приехал. Сейчас паренек нам продукты свежие принесет. Васенька, ты уж сходи, проконтролируй, что куда пристроить! — улыбнулся он девчонке, и снова с легкой укоризной посмотрел на кошку. — Я ж тебя просил, Лаванда, дождаться меня, всё по уму сделать. Куда ж торопишься?