Когда все желающие простились, мужики подхватили лопаты и принялись споро засыпать могилы. Как назло, на улице припекало, и от зноя кружилась голова, поэтому гробокопателям пришлось нелегко. Хорошо, что Спиридон, предвидя подобное, запасся флягами с холодной родниковой водой.
Помимо воли мысли вновь вернулись к Новакам. Казалось бы, я должен испытывать что-то вроде злорадства, памятуя, как Демьяна сначала травили, а затем до смерти измучили. Как по велению старшей жены едва не разорили могилу Милолики. Но нет. На душе была лишь лютая усталость и осознание того, что так или иначе, но я отомщу сеятелям и Властелину за то, что они натворили. И за оскверненных селян, и за Василису с матерью, и за мою бывшую семью.
Поминальные блины и кутью смели со столов в мгновение ока, хотя на мой взгляд их было заготовлено с изрядным запасом. Тут же бойкие селянки принялись выносить из дома пузатые супницы с разными кушаньями, а народ споро начал раскладывать еду себе на тарелки. После третьей чарки я счел, что могу уже не торговать лицом и зашел в дом: людям и без меня было с кем пообщаться. А всё остальное выполнит Цап.
Василису я нашел в кухне. Выглядела она неважно: под глазами синие круги, в руках поварешка, размахивая которой, она объясняла помощницам, что выносить следующим.
— Всю ночь не спала? — спросил я ее.
— Ага, — кивнула Вася. — Спасибо, что их пригласил, — кивнула она на разносчиц, — иначе бы мне совсем тяжко было.
— Только не говори, что ты на этакую ораву всё в одиночку готовила!
— А как же иначе? Еще бы сталось с кого-нибудь отравы подмешать, а потом только и было бы разговоров, как граф простой люд не уважает. Не-не, овощи почистить и порезать — это пускай. А остальное уже моя вотчина.
Я лишь покачал головой. Васина паранойя оказалась куда сильнее моей.
— Иди приляг, — велел ей я. — Теперь уже и без тебя справятся. Давай-давай, я же вижу, что еле на ногах стоишь.
Василиса попыталась возразить, но как-то неуверенно, так что я просто подхватил ее на руки и донес до ее комнаты. Заснула она, кажется, еще в моих объятьях, даже не коснувшись кровати.
— Вроцлав, — нашел я управляющего. — Можешь попросить дочь, чтобы она присмотрела за Василисой? Девчонка на себя такой груз взвалила, что я за нее боюсь.
— Хорошо, — кивнул он. — Иоланта как раз в библиотеке себе книгу по душе нашла, вот и почитает возле Васеньки, заодно и приглядит.
Иннокентий с сестрой обнаружились в кабинете, что вызвало у меня легкое раздражение. Всё-таки это мой дом, а они здесь только гости, однако же свободно ходят везде и разрешения не спрашивают.
— Гляжу, вы тоже сбежали с поминок.
— Вслед за тобой, — пожал плечами Кеша. — Я счел, что после этого любой гость уже считается отдавшим дань памяти погибшим и волен делать, что хочет. Думал, что ты сразу придешь в кабинет, только, похоже, ошибся. Мы тебя здесь ждем-ждем, а ты все торопишься.
— Ты рассказал всем о сеятелях, — Евдокия посмотрела на меня в упор.
— А что, это был секрет? Или люди могут быть спокойны, когда рядом с ними ходят такие чудовища? Сеятели знают обо мне и о том, где живу я и дорогие мне люди. Резонно предположить, что убийство Новаков — это не только тренировка по обращению мертвецов в скверну, но и жирный намек лично мне. Что ж, я принимаю этот вызов. И со своей стороны сделаю все возможное, чтобы осложнить миссию сеятелей. Если раньше они разгуливали по окрестностям, ничего не боясь, то теперь пусть прячутся. Потому что каждый, кто увидит их перчатки, волен подойти и спросить: а что это ты, мил человек, под ними прячешь, уж не скверну ли? А то и спрашивать не станут, ткнут вилами, и разговор короток.
— А ты не боишься, что люди наговорят тебе небылиц просто в расчете на вознаграждение?
— Боюсь, — честно признал я. — Но всё-таки надеюсь на их порядочность.
И тут дал знать о себе Цап. Я поднял руку, призывая тем самым к тишине, и вслушался в сбивчивую мыслеречь фамильяра. Ого, надо же, как интересно…
— Сеятелей видели, но не здесь, не в Больших Заимках, а в Пятигорье, причем вчера днем.
— Откуда известно?
— Один из арендаторов повез туда овощи сдавать. Сеятелей видел мельком, счел, что какая-то важная персона из города к руководству приехала. Теперь вот обсуждает с соседями, говорить мне об этом или нет, поскольку не слишком-то уверен, что это они. Экипаж, говорит, дорогой был, и кучер важный, ни на кого внимания не обращал. Но перчатки у него были белые. А теперь, дорогие мои, вопрос на миллион. Могут ли сеятели испортить продукцию, да так, чтобы люди этого не заметили, съели отраву и пополнили собой ряды оскверненных?