По дороге сюда, ладони, кстати, болеть и чесаться перестали, видимо, организм как-то начал привыкать к противоестественному соседству со скверной. Кроме рук никаких изменений в себе селяне не чувствовали, да и уже не слишком беспокоились по этому поводу. Воля Властелина продолжала подавлять их, делая послушными марионетками.
Мне в голову приходила только одна причина, почему наш враг на сей раз поступил именно так. Потерю франта он еще пережил: человека принесли в жертву в неимоверных мучениях именно ради того, чтобы задобрить разочарованного потерей его функциональности Властелина. А вот наша расправа над Арлатаром и кучером окончательно вывела его из себя. Искать новых сеятелей, готовых следовать за ним, скажем так, по идеологическим причинам — долго и, скорее всего, трудно. Не удивлюсь, если за те условные семь месяцев, что он уже находится в этом мире, та троица были единственными, кого удалось перетянуть на свою сторону. И то он действовал не в одиночку, а с помощью моего сына-ренегата, который явно был главным помощником в новом мире. Вновь терять больше полугода Властелин был не готов, поэтому начал действовать грубо и поспешно. Ему были нужны люди, подвластные его воле. Ждать, пока новый сеятель кого-то осквернит, а душа оскверненного через неделю-полторы отойдет от света настолько, что сама по доброй воле отправится на поиски Властелина и будет с радостью исполнять его приказы, мой враг не смог и не захотел.
Кажется, кое у кого изрядно пригорает. И я даже не знаю, плохая для нас это новость или хорошая.
Мы с сыном шамана дошли до полянки. Он уселся, скрестив ноги и положив на них посох.
— Мне что делать? — спросил я его.
— Тоже садись, — махнул он рукой перед собой. — А потом просто сиди спокойно. Ты свое согласие дал, духи об этом знают, поэтому еще раз спрашивать не станут.
— Я так понял, ты впервые этот обряд проводить станешь? Да еще и над собой, получается?
— Духи осведомлены, что я согласен связать с тобой свою душу, — недовольно отозвался Лэгэнтэй. — Отец мне рассказывал про обряд. Я видел, как он проходит. И вообще, если тебе так хочется потрепать языком, то найди для этого другое время, пожалуйста. Мне надо сосредоточиться.
Я не стал злить Кешу, а вместо этого плюхнулся напротив него на то место, которое он указал. Лопату положил на свои колени ровно так, как он посох. В этом не было какого-то особого смысла, но мне почему-то показалось, так будет правильно.
Сын шамана поднес ладони к вискам, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, после чего негромко не то замычал, не то запел и опустил руки обратно на колени.
Поначалу мне было странно. Не сказать, что не по себе. Просто непривычно. Ночной примолкший лес, темноволосый парень с посохом издает гортанные звуки, чередуя их с протяжными нотами, и я тут в роли наблюдателя и пассивного участника действа.
А затем мне захотелось закрыть глаза. Вот прямо настоятельно что-то изнутри в черепушку постучалось: мол, давай, делай, что говорят. Впрочем, Иннокентий уже некоторое время назад тоже смежил веки, поэтому я не стал противиться зову. Вряд ли Властелин успел отправить по наши души новых сеятелей, а других врагов здесь и сейчас, думаю, нам бояться не стоит.
Не сказать, что после этого произошло что-то экстраординарное. Я внимательно вслушивался в себя, но ничего особенного уловить не мог. Вот по голове пробежала приятная щекотка, будто что-то хорошее вспомнилось. Затем на душе уютно стало, будто в маминых объятьях. Ох, мама, как давно это было, я уже безвозвратно взрослый, пусть в этом теле мне исполнилось всего семнадцать лет… И вот снова щекотка, но уже такая, требовательная, словно учитель пальцами по затылку пробежал и вихры взлохматил.
«Ну как, получилось?» — мыслеречь Лэгэнтэя раздалась в моей голове так неожиданно, что я вздрогнул и вцепился в лопату.
«Это мне лучше у тебя поинтересоваться», — ответил я ему.
— Значит, полный порядок, — уже вслух произнес Кеша. — Ну что, пошли? Хотя мне до сих пор твой план кажется безумным.
Мы поднялись, опершись кто на посох, кто на лопату, и потопали обратно к усадьбе.
— Ну как, сейчас-то с тобой можно поболтать? Или ты там, не знаю, очень устал от обряда? — осторожно осведомился я.
— Демьян, тебе когда-нибудь говорили, что ты приставучий как…
— Как репей? — с готовностью подсказал я. — В прошлой жизни неоднократно. Но ты скажи, если не хочешь общения, я и помолчать могу.
— Да спрашивай уже! — усмехнулся Кеша. — А то я не вижу, что ты разве на месте не подпрыгиваешь.
— А вот этот обряд его только один раз провести можно? — я тут же воспользовался добротой Иннокентия, потому что, во-первых, не хотел попусту терять драгоценное время, а во-вторых, ночная дорога слегка действовала мне на нервы.