11
— Кенни, такого мы с тобой ещё не отмачивали.
Было девять вечера, на улице темно — хоть глаз выколи. Светились только прожекторы вокруг беконной фабрики — большого главного здания из красного кирпича и трёх или четырёх бетонных строений поменьше.
Всё вместе было похоже на лагерь для военнопленных из старого фильма. С той только разницей, что мы хотели не сбежать из него, а проникнуть внутрь.
Кенни ухмыльнулся.
Это он так радовался содержимому коробки, которая была у него с собой.
Мы с ним сидели, скрючившись в кустах у дороги недалеко от ворот фабрики.
— Давай, Кенни, — сказал я. — Повтори ещё раз, какой у нас план.
Кенни зажмурил глаза, чтобы сосредоточиться, и заговорил важным голосом. Он знал, что я разрешу ему исполнить задуманное, только если он твёрдо запомнит наш план.
— Я должен сидеть здесь и ждать, не приедет ли тот человек, — начал Кенни. — Если он приезжает, я бегу на другую сторону беконной фабрики и там их запускаю. Этот человек вместе с собакой идёт посмотреть, в чём дело. А я со всех сил бегу обратно, потому что тебе может понадобиться помощь с этой деревянной штукой. Мы с тобой берём её и прячем в кустах.
Он открыл глаза и улыбнулся, гордый собой.
— И ты при этом будешь офигительно осторожным, да? — спросил я.
— Офигительно, офигительно, офигительно осторожным, — ответил он.
Кенни притащил с собой коробку, а я запасся длинным обрезком вытертого ковра, который нашёл в сарае. С ним я и побежал к забору.
Забор был метра два высотой, и я бы запросто через него перелез, если бы не пущенная поверху колючая проволока. Это была особенная колючая проволока, с крошечными лезвиями вместо колючек, такими острыми, что одно неверное движение, и они нарежут тебя на полоски, как бекон.
Поэтому-то я и прихватил с собой ковёр. У меня с первого раза получилось накинуть его на забор так, что он лёг на колючую проволоку. Потом я с разбегу взобрался по ковру и ухватился рукой за накрытый им верхний край забора. Ковёр, подумал я, мог бы быть и пошире — а так, промахнись я на несколько сантиметров, остался бы без пальцев.
Но особо размышлять мне было некогда. Одна рука, потом другая, потом перекидываю через забор ногу и, наконец, спрыгиваю стой стороны.
Едва коснувшись земли, я услышал шум подъезжающего фургона. Действовать надо было быстро. Мне же, ясное дело, не хотелось подставлять задницу клыкам Золтана, а физиономию — кулакам его мордоворота-хозяина.
— Давай! Бегом! — крикнул я Кенни.
Он сломя голову помчался вдоль забора. На то, чтобы обежать беконную фабрику и устроить представление, времени у него было очень мало.
Фургон остановился у ворот фабрики. Охранник вышел из кабины и ключом из большой связки отпер замок. Пса было не видно и не слышно — я понадеялся, что он заболел или, может быть, даже вообще списан по старости. Забравшись обратно в фургон, охранник въехал в ворота, припарковался, вылез и запер ворота. Потом он открыл задние дверцы фургона, и из них выскочил этот чёртов пёс.
Я уже видал его раньше, но в лучах прожекторов беконной фабрики вид у него был ещё более зловещий, а со свисающим из пасти длиннющим языком он и вовсе был вылитый дьявол.
Охранник пошёл к главному зданию фабрики, время от времени исчезая из виду за небольшими бетонными строениями.
Я проклинал себя за то, что ввязался в эту идиотскую затею. А ещё сильнее — за то, что втянул в неё Кенни. И даже повёлся на уговоры доверить ему самую опасную часть.
— Мы с Самитом это тыщу раз делали, — убеждал он меня.
Дядюшка его приятеля Самита держал магазин, в котором продавались эти штуки, и Самит давно потихоньку их у дядюшки таскал. В результате приятели обзавелись солидным арсеналом и временами уходили подальше от жилья и людей, чтобы…
Внезапно ночное небо за беконной фабрикой рассекла белая огненная черта. Изогнувшись на высоте идеальной по красоте дугой, она рассыпалась цветком с жёлтыми и оранжевыми лепестками. Я ахнул, как всегда ахаешь, когда взрывается первая ракета фейерверка.
И тут же выругался. Никто не просил Кенни запускать ракеты. Я думал, у него с собой только петарды и бомбочки. Он должен был установить их, поджечь фитили — и бегом возвращаться на эту сторону фабрики. Не хватало ещё, чтобы он остался полюбоваться, как его дурацкие ракеты устремляются к звёздам.
В следующее мгновение в небе разорвался сияющий золотой шар, а через долю секунды раздался грохот. Как и обещал Кенни, получился настоящий буууууууууууммм. Услышав лай обезумевшего пса, я понял, что пора действовать. Сейчас или никогда.