Но по уму, я всё равно должен был сказать ему «нет».
— Хорошо, Кенни, я его подержу, а ты влезай.
Когда кто-то придерживал плот, забраться на него было гораздо проще. Под тяжестью Кенни осадка увеличилась, но не сильно.
— Теперь ты, — сказал Кенни и протянул мне руку.
Я боялся утянуть его с собой в Беконный пруд, но всё обошлось — я влез на плот, и тот не перевернулся. Места на нём было ровно на нас двоих. Плот ещё немного осел в воде, но при этом тонуть пока не собирался.
Когда плот выровнялся и перестал качаться, я понял, что совершил ту же ошибку, что и в прошлый раз.
— Чёрт! Вёсла! — воскликнул я.
— Ты бы и голову забыл, если бы она не была приделана к шее, — усмехнулся Кенни. Это выражение он тоже перенял у отца.
Потом он полез во внутренний карман куртки и вытащил оттуда две ракетки для настольного тенниса. Я их сразу узнал: много лет назад мы любили играть в теннис на кухонном столе, вместо сетки выставляя в ряд все кружки, какие были у нас в доме. Ракетки почти совсем облысели — на вытертых деревяшках сохранились только жалкие лоскутки пупырчатой резины.
При виде ракеток меня разобрал смех, но Кенни протянул их мне с таким серьёзным лицом, что мне пришлось взять себя в руки.
— Ты гений, — сказал я, забирая у него одну из ракеток. — Настоящий гений. Это лучшие вёсла на свете.
Кенни пристроился с ракеткой с одного края нашего плота, а я — с другого. Грести ракетками было не то чтобы намного удобнее, чем руками, но зато руки не мокли и не мёрзли.
Я посветил вперёд по курсу велосипедным фонарём — его луч чуть-чуть не добивал до островка, смутно маячившего в темноте. Расстояние до него по степенно сокращалось.
Вдруг я поймал себя на том, что весь дрожу — не только от холода, но ещё от страха и возбуждения.
— Хочешь мою куртку? — предложил Кенни. — Мне не холодно. Я никогда не мёрзну.
Это было не совсем правдой. Кенни постоянно забывал надеть куртку, даже когда на улице шёл снег. И чувствовал себя нормально — пока совсем не посинеет.
А потом я подумал, что сегодня вечером ему наверняка кто-то напомнил про куртку. То есть он разговаривал с отцом или с Дженни. Я напрягся: Кенни совсем не умел хранить секреты. Если бы отец спросил его, куда он собирается, он сначала попытался бы что-нибудь соврать, а потом выложил бы всё начистоту.
— Кенни, а отец знает, что ты здесь?
— Нет, — ответил Кенни. — Он куда-то ушёл с Дженни. Ушёл днём, когда должен был спать.
Я снова горько пожалел о том, что натворил. Какой чёрт дёрнул меня спросить о маме? Мы отлично жили без неё. Она нам была не нужна.
Я расковырял нашу общую рану, и из неё полилась кровь.
Ладно, тут уже ничего не исправишь. Но я могу до быть часы. Это не решит всех проблем. Но сильно об легчит жизнь. С деньгами всё легче, чем без них.
20
Плот медленно скользил по неподвижной глади Беконного пруда. Мёртвую тишину нарушал только тихий плеск наших ракеток.
Я посмотрел вверх на чёрное, сплошь усыпанное звёздами небо и подумал, что хорошо бы узнать, как они называются, потому что не знал названия ни одной звезды. Потом я взглянул на Кенни. Даже без фонаря мне были хорошо видны его черты. Это, наверно, потому, решил я, что на его лицо падает свет звёзд. Это была совершенно чудесная мысль — я имею в виду, мысль о том, что свет звёзд преодолел миллиарды и миллиарды миль, чтобы озарить лицо моего старшего брата.
Но чуть позже я сообразил: свет идёт с беконной фабрики, — и эта мысль была уже далеко не такой чудесной.
Нам оставалось совсем немного. Я достал из кармана фонарь и посветил на воду. Оттого что луч фонаря заиграл на мелкой ряби, казалось, будто вода загорелась.
— Похоже на фейерверк, — сказал Кенни.
А ещё это было похоже на блеск золотых часов «Ролекс» ценою двадцать тысяч фунтов.
Мы отчалили на плоту точно оттого самого места, где я полез в воду в прошлый раз, и поэтому я рассчитывал, что, поплыв прямо по направлению к островку, мы окажемся там, где я в тот раз видел часы. Но всё оказалось не так просто. Плот никак не желал двигаться по прямой, а в темноте было почти невозможно понять, не сбились ли мы с курса. Я попытался вспомнить, как с нужного нам места выглядел островок, и сориентироваться по ближайшим к нему деревьям и кустам. Но в темноте всё выглядело не так, как днём, а от тусклого фонаря толку почти не было.