— Я нашёл этого человека, — сказал отец. — Мы с ним вместе учились в школе. У него тогда была кличка Кот. Поначалу всё у него складывалось нормально, но потом жизнь повернулась как-то не так. Он стал сторониться людей, растерял друзей и знакомых, ни на одном месте не задерживался подолгу. Я подозревал, что с ним случилось что-то ужасное, но что именно, так и не узнал. Иногда бывает, что на нас слишком много всего наваливается. Короче, я пришёл к нему вчера вечером… И ты знаешь, то, что он спас вас с Кенни… Мне кажется, это его убережёт — не даст переступить последнюю черту. Хотя откуда мне знать.
Отец рассказывал про Кота, или как там его звали, но я чувствовал, что мыслями он где-то ещё. Это было понятно по тому, как Дженни вела машину, как она нервничала и всё поглядывала на отца в зеркало заднего вида.
Что-то в этом всём было… неправильное. Нет, «неправильное» — это не то слово. Скорее необычное, не такое, как всегда. Что-то случилось. Кроме нашего приключения на Беконном пруду. Что-то другое. Имеющее отношение и к отцу с Дженни, и к нам с Кенни.
Не знаю почему, но от поездки на машине я очень устал. Дома я с трудом, зато без отцовской помощи поднялся на второй этаж и сразу лёг в кровать. Отец поправил мне одеяло, я заснул и проснулся только ближе к вечеру. Когда я спустился вниз, отец с Дженни сидели на кухне, а Кенни смотрел телик.
Мы немножко поболтали, я сказал им, что чувствую себя хорошо. А потом отец взял да и заявил:
— Вчера я был в старом доме.
Сказав это, он замолчал, будто не знал, как продолжить.
— И что дальше? — спросила Дженни — не потому, что не знала, что будет дальше, а как раз потому, что знала.
— Не знаю, помнишь ли ты старый дом, — продолжил отец. — Он был красивый. Больше этого. И с садом… Тоже красивым.
— Ис качелями, — сказал Кенни. Он только что вошёл в кухню и решил, что отец рассказывает что-то забавное.
— Ага, — улыбнулся отец. — Качели на дереве. Теперь там ничего нет. То есть, я хотел сказать, дерево на месте, а качели сняли. Там всем распоряжается пожилая пара.
— Распоряжается качелями? — спросил Кенни.
— Нет, сынок, домом, — сказал отец. — Нашим старым домом. Когда они его купили, им уж было много лет. А сейчас они совсем старенькие. Но так вполне ничего. И соображают ещё нормально.
Я чувствовал, что отец оттягивает момент, когда надо будет сказать то, о чём ему говорить тяжело. Я понятия не имел, к чему он ведёт. Хотя нет, конечно, я понимал, что речь каким-то образом пойдёт о маме и о том, что я вчера сказал.
Вчера? А казалось, с того дня прошло уже сто лет.
— Они меня вспомнили, — продолжал отец. — Я даже не ожидал. Это, наверно, потому, что им наше несчастье запомнилось. Дело в том, Ники… и Кенни… Дело в том, что с вашей мамой было не всё в порядке. После того как она вас родила, у неё началась эта гадость — послеродовая депрессия. Она была немного не в себе. А я мало чем мог ей помочь. Просто толком не понимал, что с ней происходит.
Ну вот она и ушла. Взяла однажды и ушла. Мы, конечно, с ней ссорились и всё такое, но я не ожидал, что она вот так вот уйдёт. Я после этого тоже основательно расклеился. Перестал платить ипотеку, и банк отобрал у нас дом. Поэтому нам с вами пришлось переехать. Паре, которая наш дом купила, я нового адреса не оставил. И вообще не собирался больше как-то с ними пересекаться. Потому что зачем?
Отец умолк и несколько секунд смотрел прямо перед собой. О чём он при этом думал, трудно было даже предположить.
— Я бы, наверно, мог разыскать вашу маму, — грустно продолжил он. — Если бы по-настоящему постарался. Но это было бы непросто. Дело в том, что у неё почти не было родных. Отца своего она не знала, а мать — ваша бабушка — очень давно умерла. У неё была сестра, но жила она в Канаде. Но у меня ведь тогда тоже проблемы с головой начались. Вы, ребята, знаете. И продолжались, пока не появилась Дженни и не привела меня в порядок.
Дженни положила ладонь ему на руку и улыбнулась. Он накрыл её ладонь своей. Но вид у него по-прежнему был печальный.
— В общем, вчера я там был, — сказал отец. — После того что ты сказал, Ники, я пошёл в старый дом. Мне было очень тяжело. Потому что в этом доме мы часто бывали счастливы. Когда я позвонил в дверь, я плакал, у меня натурально текли по щекам слёзы. Хозяева, скорее всего, приняли меня за сумасшедшего. Удивительно даже, что они не вызвали полицию. Но когда я сказал, кто я такой, меня пригласили зайти выпить чаю. Потому что у них кое-что было… Я подозревал, что они у них хранятся. А они и вправду хранились.