— Пап, что у них хранилось? — опередив меня, спросил Кенни.
— Письма.
Отец наклонился, вытащил из стоявшего на полу пластикового пакета две большие пачки почтовых конвертов и выложил их на стол.
Я как-то видел в передаче про рыбаков, как они вывалили из сети рыбу, и она рассыпалась по палубе, как будто её было страшно — просто невероятно — много. Так же рассыпались по столу вытащенные отцом письма.
— Я не распечатывал, — сказал отец. — Потому что они адресованы вам двоим. Судя по датам, она каждому писала по два письма в год — на день рождения и на Рождество. Они все из Канады. Старики сказали, что нашего адреса они не знали. Но письма сохранили. Все до одного. Я, как мог, их поблагодарил. Жаль, что ничего больше я для них сделать не мог.
Я взглянул на кипу конвертов. Аккуратный почерк, непривычного вида иностранные марки… И тут у меня пошла кругом голова. Я очень-очень постарался усидеть на стуле, но всё равно упал на пол и провалился в сон.
24
Боуэны жили в большом доме у въезда в город. Дом был довольно новый, но походил на старинный из-за того, что был построен из камня. Со всех сторон его окружала каменная стена, ворота были с острыми зубцами наверху, от ворот ко входной двери вела гравийная дорожка. Дверь была не такая, как в обычных домах, и напоминала дверь солидного здания типа банка или церкви.
Я позвонил в звонок. Мелодия у него была старомодная — «динь-дон».
Я гадал, кто мне откроет. Джез Боуэн жил с матерью. Ещё у него имелась сестра, но она была сильно старше и жила отдельно. А были ли у них деньги на прислугу — дворецкого или кого-то вроде, — я не знал.
Дверь открыл Джез. Здоровый и мускулистый.
Как я уже говорил, Джез был полным отморозком и запросто мог расквасить физиономию любому, кто встанет у него на пути или просто будет действовать ему на нервы. Я не раз делал и то и другое.
При виде меня у него полезли на лоб глаза. Сначала он вроде как улыбнулся, но улыбка сразу же испарилась, и на лицо вернулось обычное злобное выражение. Если честно, я немного напугался.
— Чего надо? — спросил он.
Я придумал для него историю. Она получилась так себе, но на лучшую меня не хватило.
— Я ловил рыбу на Беконном пруду, — сказал я.
Джез заржал:
— И на кой мне знать, что и где ты делал? Чтобы в сраном фейсбуке написать?
— Я там кое-что нашёл, — продолжил я. — Ну, то есть поймал. Леска за что-то зацепилась, и, когда я её вытянул, на крючке было это.
Я протянул ему часы.
Джез уставился на них раскрыв рот. Мы оба, казалось, замолчали навсегда.
— Там имя твоего отца, — наконец сказал я и показал Джезу заднюю крышку.
Джез взял у меня часы.
— Не думал, что опять их увижу, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе.
— Мне кажется… точно не знаю, но мне так кажется, что он может быть… в пруду.
— Чего?
— Мне кажется, я там что-то видел, — сказал я. — В смысле, кого-то. Там, в пруду. А ведь твой отец… Может быть, тебе сообщить в полицию?
Неужели до него не дошли слухи о том, что его отца убили? Неужели он не мог сложить два и два?
Джез рассмеялся. Сначала мне показалось, что он только старается изобразить смех, а на самом деле вот-вот заплачет. Но он, как я скоро увидел, смеялся от души, сгибался пополам и держался за живот, как будто ему сильно по нему вмазали.
Я стоял под моросящим дождём, смотрел, как Джез помирает со смеху, и чувствовал себя полным идиотом. Мне стало понятно, что надо было сразу пойти в полицию и всё рассказать.
Наконец Джез вытер глаза рукавом.
— Последний раз я видел их год назад, — сказал он. — Отец велел от них избавиться. На них есть его имя, а он, несмотря на подписку, свалил из страны. И не хотел оставлять улик. Вот я и зашвырнул часы в Беконный пруд. А какой-то сопляк взял да и выудил их оттуда.
— Зашвырнул?.. — переспросил я. — Но это же «Ролекс». Они же… кучу денег стоят.
— Ага, кучу, — насмешливо сказал Джез. — Отец эти дешёвые подделки сотнями в Китае покупал. А потом впаривал здесь как настоящие. Охмурял покупателей типа «отличная вещь, сам такие ношу, вот, гляди, и имя моё на них выгравировано». Говорил, что у него есть свой человек на фабрике «Ролекс» и что он для него часы оттуда и тащит. Короче, забирай это китайское фуфло себе. И вали, чтобы я тебя больше не видел. А если кому проболтаешься, скажу русским, которым мой отец позарез нужен, что ты знаешь, где он прячется. Они отрежут тебе яйца и заставят сожрать. А потом на каждое твоё «не знаю» будут с тебя полосками сдирать кожу, как с апельсина. А теперь пошёл вон, пока я им работёнки не подкинул.