Глава тринадцатая
УХОД ЕДИНОМЫШЛЕННИКА
В январе 1974 года бывшего «первого замминистра без портфеля» Сергея Михайловича Крылова назначили начальником Академии МВД СССР. Это — почетная ссылка с сохранением лица (его оставили в составе коллегии МВД). Казалось, Крылов больше не будет играть сколько-нибудь заметной роли в ведомстве.
Однако вышло иначе.
В 1974-м академия только-только создается на базе Высшей школы милиции. Получится ли из нее первый по значению вуз МВД? Неизвестно. А Сергей Михайлович замахивается на гораздо большее. Он мечтает создать высшее учебное заведение по подготовке управленческих кадров нового типа. Лучшее — если не в стране, то в системе силовых ведомств — точно.
Время благоприятное: Москва готовится принять в 1980 году летние Олимпийские игры. Это означает, что в рамках подготовки к Олимпиаде академия может значительно расширить свою базу, построить новые и реконструировать старые сооружения и корпуса. В помощь Крылову из Калининграда переводят Валерия Михайловича Соболева. Вообще-то Валерий Михайлович ехал занять более высокую, чем заместитель начальника академии, должность, но его буквально в аэропорту перехватывает Крылов (как тут не вспомнить соответствующие кадры из «Семнадцати мгновений весны»). Соболев давно знаком с заместителем председателя правительства Игнатием Трофимовичем Новиковым — руководителем оргкомитета Олимпиады, он может очень многое сделать для академии. Министр по-прежнему идет навстречу пожеланиям Крылова. Но Щёлоков и в полной мере сочувствует тому, что тот задумал. Благодаря поддержке министра его старый соратник имеет возможность приглашать нужных ему преподавателей, специалистов. У начальника академии есть для приглашаемого сильные аргументы: квартира, очередное звание, перспектива защитить диссертацию, издать книги… Но главное, конечно, в этом проекте — неуемная энергия и талант самого Сергея Михайловича Крылова. Пройдет совсем немного времени, и место своей «ссылки» он превратит в передовую, где сойдутся в схватке как творческие, научно-педагогические, так и аппаратные силы МВД.
О том, насколько широкий круг дисциплин изучали слушатели академии, какие научные проблемы решались в ее стенах, читатель уже имеет некоторое представление. Соратники Крылова напишут об этом так (в предисловии к сборнику избранных трудов учителя, изданных через много лет после его смерти): «С трибуны научных конференций… выступали академики, ученые самых разных отраслей научного знания: философии и кибернетики, экономики и социологии, психологии и права, педагогики и этики, наконец, собственно управления. Рядом с учеными делились своим опытом выдающиеся руководители различных отраслей народного хозяйства, культуры, правоохранительной системы. Вниманием, которым была окружена Академия, она была обязана в первую очередь личности начальника, его интеллекту, эрудиции, вдохновенности, творческому дерзанию». С. М. Крылов перестанет быть фигурой умолчания раньше, чем Н. А. Щёлоков, поэтому возникнет тенденция именно Крылову приписывать наиболее важные новации, которые вводились в те годы в МВД. Это, конечно, далеко не так. Но в только что процитированных словах нет преувеличения.
Известный тележурналист Лев Вознесенский (племянник репрессированного в рамках «ленинградского дела» члена сталинского Политбюро Николая Вознесенского) делится своими впечатлениями от посещений академии: «Идешь по ее коридорам и слышишь: за этой дверью идет лекция по уголовно-правовой психологии, а за другой — по прикладной математике, за следующей — по организации профилактики правонарушений, а еще за одной — по русскому языку и литературе… Огромную роль в расширении кругозора слушателей Академии играл организованный в ней народный университет культуры во главе с всемирно известным и всенародно любимым композитором Арамом Ильичом Хачатуряном. Кафедры университета возглавляли крупнейшие мастера искусства».
Вознесенский спросил у своего друга Крылова: почему тот так заботится о том, чтобы слушатели академии регулярно посещали театры, концерты, музеи?
И вот что тот ему отвечает:
«Я хочу создать такой корпус высших офицеров органов охраны общественного порядка, для которых преступить закон, поднять руку на человека было бы внутренне невозможно, поскольку сама личность, ее жизнь, права и достоинство всегда оставались бы в их сознании и душе безусловной нравственной ценностью».