— Не вынуждай меня идти на крайние меры!
Дашка с плевками убрала мою руку и тоже встала.
— Это ты меня не вынуждай! Либо забудь, либо признайся! Я в этот цирк играть не собираюсь!
— А я ради тебя…
— О! Только не нужно этих дешёвых театральных моментов, о них я многое знаю! И не поведусь!
— То есть я ради тебя на всё, а ты…
— Ты меня просто выручила. Этот лёгкий обман никому бы плохого ничего не сделал. А обманывать человека я не хочу. Могу сразу признаться во всём, если хочешь!
— Даша, он мне нравится! Впервые мне кто-то так сильно нравится!
— Вот собери… гм… соберись в общем. И всё. Третьего не дано.
Дашка, поджав губы, встала и покинула меня. Да так гордо, с таким видом, что я чуть не разрыдалась от безысходности. Не было у меня… того самого. Не было смелости, не было храбрости. Дурочка… влюблённая, похоже. Мозгами понимала, что и как, а вот другие части тела меня подводили.
Неужели и правда стоит пойти вместо Даши? Притвориться ею снова? Так ведь не смогу.
— Значит так… — сестра вернулась после некоторых раздумий и выдала своё коронное, — я старше тебя на две минуты, да? Ты говоришь ему правду. Я с ним никуда не пойду, иллюзию поддерживать не буду, не жди этого от меня. Шутка затянулась. Навязчивые поклонники и воздыхатели, гм, оставь это Хичкоку. Меня всё устраивает.
— Даша…
— Дальше, — сестра безапелляционно продолжила, — узнаю, что пошла вместо меня… Саша, я серьёзно! Давай как-то эту кашу расхлёбывать…
Наш разговор прервали. Очень навязчиво, громко и вызывающе. Просто в дверь позвонили, а затем постучали. Мы с сестрой замерли, недоумённо переглядываясь. У каждой в голове промелькнуло, что это Назар, но хриплый голос за дверью успокоил: «Доставка!»
Мы с Дашей решились открыть дверь вдвоём. Видимо к такому сбою в матрице доставщик не был готов. Таращась на нас обеих, он с дежурной улыбкой протянул корзину с цветами:
— Для Дарьи!
Мне эту корзину чуть на голову не одели. Дашка, фыркнув, сунула подарок мне в руки и горделиво скрылась в квартире. Я же виновато улыбнулась доставщику и, попрощавшись с ним, прикрыла дверь.
Мелкие жёлтые, розовые и зелёные цветочки были очень красивыми. Я рассматривала их, улыбалась. Записка была краткой, обнадёживающей и печальной: Назар продолжал искать Золушку, а та вооружилась гаечным ключом и пошла разбирать свою карету по запчастям. И принц, то бишь Назар, был первым кандидатом на получение разрядом по кумполу.
Воздыхания, стенания и мучения были недолгими. Резкое сообщение на моём телефоне прервало сладостные грёзы: Золушку вызывали к горе золы, точнее, в «Зарю».
Макар и Имран что-то натворили и что-то из ряда вон выходящее, потому что я получила сообщение от администратора, от Сан Саныча и от Назара. Ну… хоть свидание отменилось. Временно.
Спасибо двум лоботрясам. Осталось только выяснить, что же там такого случилось.
Понятие ЧП для нашего центра было понятием растяжимым. Всё-таки мы больше работали с благополучными детьми, но никто не отменял стреляных палок и тех, кого мы просто обязаны были брать под своё крыло, тех детей, кому в жизни не очень повезло.
При каждом клубе был свой социальный педагог, который вот с такими невезучими и работал. Ну, как работал… Не все способны повторять подвиги Макаренко, да и ШКИД — уже стала утопией. Найти ключик к трудному ребёнку — задача почти невыполнимая, а когда эти самые хранители ключиков меняются со скоростью света… Что тут говорить?
Надежда Павловна работала с детьми довольно долго, по разным педагогическим руслам, пока не пришла к маленькой и скромной должности социального педагога. Несмотря на весь свой сокрушительный стаж и опыт контакт с такими детьми у неё не ладился от слова совсем.
Пришлось мне выступать связующим звеном. Звонок от Инги Максимовны вообще в дрожь поверг: инспекторы ОДН обладают железным характером, а когда звонит майор полиции, так вообще…
Я рисовала маслом у себя в голове ту картину, которую должна буду увидеть. Макару и Имрану предлагали пройти в полицию по очень неприятному поводу.