— Две, — Даша, едва не плача, опустилась на пол. Села на корточки и схватилась за голову. — Две, чтоб их черти разодрали! А у тебя?
— Две, — сухо подытожила я. — Просто… зашибись. Нет, Назар мне нравится, но не настолько же… Что теперь делать?
— Звонить родителям, Дане… — Даша пространно махнула рукой, — Назару твоему. Вот что делать.
— Он мой начальник!
— Он будущий отец!
— Тоже факт, — внезапно согласилась и снова посмотрела на тест. — Ты что решила?
— Мне надо смириться с этой мыслью, а потом уже… решать. И точно не одной. Кое-кто тоже в процессе участвовал. А ты?
— Поеду в больницу. Там будет видно… — вздохнув, посмотрела на сестру, как на своё отражение. — Даша, пообещай мне, что ничего не скажешь Назару! Я сама. Дай слово!
Даша подняла правую руку и с непередаваемым выражением лица проговорила:
— Обещаю!
Сегодня всё было против меня.
Я пыталась увернуться от Назара, а он будто преследовал меня, сопровождая всё идиотскими просьбами заданиями. Нет, конечно же, они такими вовсе не были, но на фоне нашей с Дашей полосатости, всё приобрело чудаковатые формы единорогов, кушающих бабочек.
— Александра Сергеевна, а где…
От этой фразы меня уже тик брал. Такое ощущение, что Назар был потерян в пространстве и времени. Постоянно отвлекался на телефон, с кем-то в уголке укромно разговаривал. Я бы подумала на свою сестру, но ей всё ещё было плохо. Она страдала дома в обнимку с тазиком. Только я была бодрячком, почти огурцом. Даже почти такой же зелёной, но не в пупырышек.
— Назар Евгеньевич, всё пропало! Всё!
Нина Васильевна, обладая чудесным даром материализоваться в любом месте и в любое мгновение рядом с нашим шефом, вновь заламывала руки и готова была уже плакать.
— Назар Евгеньевич, форма пропала.
— Какая форма?
Я случайно оказалась возле Назара Евгеньевича, случайно, потому что искала документы с прошлого года. Мне нужно было дать какую-то странную сводку по детям, которые состояли на учёте в полиции. Я понимала, что это требуют сверху, на самом деле тот же Назар Евгеньевич обеспокоен текущим ремонтом в одном из клубов, а не сухими цифрами, которые и нужны только для статистики.
— Для наших каратистов. Пропала она после концерта!
— Так, — мужчина устало выдохнул, перестал терроризировать шкаф с папками, обвёл кабинет взглядом и посмотрел на Нину Васильевну, — что она там делала?
— Кто? — женщина перестала всхлипывать и удивлённо вытаращилась на мужчину. Вкупе с её внешностью, было похоже, что её разрядом двести двадцать ударило. Волосы торчком, глаза на выкате, руки трясутся.
— Дед Пихто! — не выдержал шеф и сухо резюмировал. — Форма! Что она там делала?
— Так ребята же выступали! Уж не знаю, как они так опростоволосились! Почему сразу не заметили, что формы нет…
— Все хорошо осмотрели?
— Да! Назар Евгеньевич, там форма двенадцати ребят! А у них соревнования…
— Так, Нина Васильевна, план действий такой: сначала вы обзваниваете все клубы и просите там посмотреть форму. Вдруг, всё же, её кто-то прихватил. Если ни у кого её нет, ещё раз возвращаемся к сцене и осматриваем всё за кулисами. И только потом…
Я нашла нужные документы, обхватила папки полегче и поспешила выйти из кабинета, но шеф ловко перехватил меня под локоть, намекая, что я ещё должна немножко задержаться.
Нина Васильевна собралась с мыслями, успокоилась и побежала дальше по своим делам, попутно начиная обзванивать всех клубников. Как только дверь закрылась, меня усадили на стул и, Назар Евгеньевич, странным образом смущаясь, решился задать вопрос:
— Александра Сергеевна, помогите мне, пожалуйста.
Я глупо захлопала глазами, не понимая, с чего вдруг подобное смущение, как не понимала того, почему вдруг меня в эксперты записали. Ладно, раз так нужно. Мне совсем не сложно помочь Назару.