— Дашка! Чтоб тебя! Почему ты вечно… Р-р-р! Покусать бы тебя за все филейные и не филейные части!
Так как мы с сестрой родились в один день, это на самом деле очень забавно, то все наши документы редко отличались очень сильно. Чаще всего вся разница сводилась к одной единственной цифре, стоящей в конце: свидетельство о рождении, медицинский полис, СНИЛС, паспорт и прочее, прочее, прочее. Век внедрения компьютеров и ботов повсюду довёл до абсурда и дела одного клика любое обращение в различные организации… Теперь же добавляем к этому одинаковую физиономию лица, схожие инициалы, которые, по иронии, тоже отличаются одной буквой, да ещё и дата рождения! Именно! Она ведь тоже общая.
— Вы записаны на приём к гинекологу… Дашка, твою налево! Да что же ты… творишь.
Телефон снова радостно пикнул. Ага, сопроводительная записка от сестры:
— Я перепутала цифры. Пойдём вместе.
Да-а… Перепутала она! Новый анекдот. В каком месте перепутала? Мы же наизусть знаем. Ладно, когда в больнице путают, но Дашка?! Я понимаю, она сама не хочет идти, вот и меня волоком за собой. Но ведь я работаю по пятидневке! Теперь вот отпрашиваться придётся.
— Дашка, покусать бы тебя!
Ухватившись за эту возможность, как за соломинку, я с наслаждением встала, распрямилась и поплелась в наш отдел кадров. Всегда все отгулы и переработки рулились из отдела кадров, даже на согласование сами отправляли. Но так было давно, не при Назара Евгеньевиче, об этом мне заявили в лоб:
— Бери заявление и на согласование к директору.
Здорово!
Назара Евгеньевича я застала в дверях. Наш шеф куда-то опять спешил. Взъерошенный, немного усталый и заспанный, мужчина сам явно попал под чары весны. Прижимая к груди какую-то папку, Назар осоловело смотрел на такую же помятую жизнью меня, пытаясь понять, какого чёрта я от него хочу. Вместо тысячи слов я просто протянула бумажку.
— Что?
— Мне надо.
— Ага, — Назар Евгеньевич уцепился взглядом за дату и время. Хмыкнул, посмотрел на меня. — Не очень удачное время… Я хотел вас попросить кое о чём, но теперь придётся всё переигрывать. Ладно. Надеюсь, ничего страшного и смертельного?
Сглотнув ком в горле, я совершенно по-дурацки улыбнулась и приготовилась врать по-страшному, но Назар Евгеньевич меня опередил. Видимо, у него и вправду что-то стряслось, поэтому он вытащил ручку, поставил размашистую подпись.
— Удачи! Не знаю, чем вы там будете заниматься, но удачи…
Мужчина уже хотел уйти, но я, вдруг сдобренная такой благодетелью, решила ответить такой же благодетелью:
— Маруся.
— Что Маруся? — Назар Евгеньевич вскинул брови и едва ли не застыл с поднятой ногой. — Что с ней?
— Эм, — засмущавшись сделала шаг назад, — ничего. Я не про Марусю хотела говорить, если честно.
На самом деле я не любила лезть куда-то с советами и прочим, если меня при этом ещё и не просили. А Назар Евгеньевич не просил меня о какой-то помощи. Как родитель.
— Подарок. Вы же Марусе подарок хотели подобрать?
Назар Евгеньевич напрягся, нахмурился и уделил мне всё своё освобождённое от сонливости внимание. Переложив папку в одну руку, мужчина неторопливо подошёл ко мне, будто собираясь всей своей мускулатурой меня подавить.
— Маруся рисовать любит. Карандашами. Вы могли бы зайти в какую-нибудь лавку художника и поискать хорошие карандаши и бумагу. Мне так кажется.
— Рисовать?
— Да, рисовать.
Я неприятно поразилась удивлению Назара Евгеньевича. Он будто впервые в жизни услышал, что Маруся рисует. Для него это стало странным откровением. Внутри меня зазвонил тревожный колокольчик. Я с некоторым раздражением отмахнулась от него, просто оставив зарубку.
— Маруся рисует и очень хорошо.
— Мне она никогда не показывала свои рисунки… Прячет, — Назар Евгеньевич с какой-то горечью констатировал этот факт. — Не доверяет.
— Так поговорите со своей дочкой.
— Дочкой? — мужчина странно улыбнулся, но отвечать на это предположение уже не стал. — Спасибо, Александра Сергеевна. Я посмотрю что-нибудь Марусе. Удачно вам справиться с вашими проблемами!